Карфаген 2020. Восхождение
Шрифт:
Вероятно, он читает мои намерения, потому представляю, что мои мысли проходят через мясорубку, смешиваются, держу этот образ в голове.
— Ты боишься меня, — пытаюсь прощупать противника.
— Боюсь? — Смешок. — Опасаюсь. Как опасаются ребенка с горящей спичкой, стоящего посреди помещения, залитого топливом. Ты слишком юн и горяч, можешь натворить глупостей. Я готов научить тебя, открыть все секреты. В готовом мире жить проще, чем создать полноценный новый мир, так могли лишь Изначальные. — Он поворачивает кресло и садится, закинув ногу за ногу. — Миры созревают, как груши на деревьях, становятся твердыми и недоступными. Кураторы типа нас с Танит остаются за порогом, а миры погибают без присмотра. В этом мире есть ты и есть я. Мы можем убить друг друга, а можем договориться. Тебе останутся Северная и Южная Карталонии, назовешься Кутерастаном и будешь править. Возможен другой вариант: я доставляю тебя туда, где находится Танит и прочие. Там ты сумеешь отыскать и Элиссу. Откуда, думаешь, эти образы?
Слушая его, пытаюсь найти выход. Скорее всего, Ваал не лжет и выполнит свои условия. Выпускаю мысли о том, как хорошо было бы найти Элиссу, и даю им разгуляться, Боэтарх (или Ваал?) вцепляется в них, продолжает обещать, а я строю логическую цепочку. Силы ему дает прорыв, смешение двух измерений. Мы нейтрализуем способности друг друга. Если ликвидировать прорыв, нас запрет в этом мире, и я навсегда потеряю Элиссу. Но Боэтарх лишится подпитки, и будет шанс его одолеть.
И снова качаются чаши весов. Он ведь не лжет, я в самом деле могу обрести бессмертие и уйти за порог к тем, кого я люблю. Надана, скорее всего, тоже уже там.
А могу закрыть ход между мирами и остаться здесь. Вспоминается поступок Лекса — как он, зная, что его любимая женщина умирает в больнице, остался на базе-2, потому что благодаря мне он выжил на Полигоне и получил путевку в лучшую жизнь, когда я доверил ему «Оплот», он не мог подвести не только меня — всех тех, кто ему поверил. Возможно, он никогда себе этого не простит, но таков его долг и путь.
Мне сперва поверил Шахар, сущность высшего порядка, иными словами — бог, творец, затем — Танит и Элисса. Мелиар Делла. Рэй. Моя команда на Полигоне. Миллионы людей на площадях и у экранов. Обрадуется ли Элисса, когда я скажу, что предпочел ее целому миру?
— Что скажешь? — улыбается Ваал устами Боэтарха, он почти уверен, что убедил меня, ведь я скрываю намерения.
Он предлагает ступить за порог. Но что мне помешает это сделать, когда я умру, разрушая стену? Пятясь, чтоб выйти из зоны влияния Ваала, вскидываю руку с пистолетом, нажимаю на спусковой крючок.
— Сдохни, тварь!
Глава 31
Сдохни, тварь!
Из-за стены выхожу без препятствий. Дыра в виде моего силуэта полыхает зеленым. Конечно же, пули не принесли фантому Боэтарха никакого вреда. Сосредоточенно смотрю на левую руку, лишившуюся пальцев, уже зная, что буду делать и зачем, думаю о том, что я — сущность высшего порядка, можно сказать, творец в перспективе, мои мысли так же сильны, как и тело. Я сам — мысль…
Но не получается стать бесплотным, чтобы влиться в стену. Тогда поднимаю валяющийся на полу шлем и говорю невозмутимым:
— Это покажется странным, но… Вы должны верить, что у меня получится прикончить Боэтарха и уничтожить стену. Чем крепче ваша вера, тем я сильнее.
Коммуникатор, который я брал за стену, не работает, потому своей команде говорю через динамики, вмонтированные в коридоре:
— Ведомство «Оплот»! Тейн, Вэра, амазонки! Сейчас я встречусь с Ваалом лицом к лицу, вы должны искренне верить, что я сильнее него, и у меня получится его одолеть. Мне крайне нужна такая ваша поддержка.
Удивительно, но вокруг меня будто бы закручивается смерч из их мыслей, оборачивает коконом, наполняет силой, и становится ясно, за что цепляется Ваал — вера людей дает ему не просто силу, а ощущение блаженства и всемогущества.
Смотрю на стену, сосредоточиваюсь на ней.
Руки и ноги мерцают зеленым и делаются прозрачными вместе с костюмом, сияние поднимается выше. Несколько минут — и я превращаюсь в чистую энергию, в двоичный код, раскинув руки, шагаю к стене, которая казалась мне плотной, рассеиваюсь на тысячи частиц, при этом оставаясь цельным, и с бешеной скоростью разбегаюсь по ней, как распространяется разрушительная волна ядерного взрыва. Там, где я-волна уже прошел, стена блекнет, истончается и истаивает.
Ваал не сразу бросается навстречу мне. Я ощущаю его натиск как удар, и нас выбрасывает в великое ничто, обретающее форму комнаты с белыми стенами и полом, выложенным плиткой в виде шахматной доски.
Ваал принимает естественную для него форму. Передо мной двуногое четырехрукое существо с мощным грудаком, перетянутым бурыми жгутами мышц, с двойным тонким хвостом, заканчивающимся пикой, и три пары красных глаз-прожекторов на пластинчатой башке, отдаленно напоминающей бычью. Он больше меня-человека раза в четыре. Мы оба, как дети в утробе, соединенные энергетическими пуповинами я — со стеной, его пуповина тянется из черного разрыва в ней.
По этим пуповинам в нас течет жизнь и сила, в меня — из нашего мира, в Ваала хрен знает откуда, он — точно порождение другой, более старой реальности, нашедшее себе легкую добычу — наш мир и населяющие его люди.
Он не рычит, как это обычно делают монстры в фильмах, не бьет себя четырьмя кулаками в грудь, в каждой его лапе появляется по огненному жгуту, в моей голове ворочаются мысли о том, что адский огонь испепелит меня, едва дотронувшись…
Проносится догадка, что мир материален настолько, насколько в него верит сущность высшего порядка. Да, я — новый, но я учусь. Вспоминается Книга Книг, которая передавалась из рук в руки и многократно переписывалась трикстерами. Там говорилось, что слово священно, нельзя разбрасываться пустыми словами.
Ваал замахивается правыми руками— ко мне летят огненные хлысты.
— Ливень! — произношу я, и мои слова обрушиваются водопадом, гасят пламя. — Кислота!
Химический состав воды меняется. Кожа Ваала пузырится, исходит едким дымом. Взмах его рук — и над ним возникает полупрозрачный щит, помещающий Ваала в мерцающий шар.
— Бетон!
Прозрачный шар становится бетонным, падает на плитку, она трескается, через трещины из неизвестного измерения в наше врывается оранжевое свечение.
— Молот!
Гигантский молот раскалывает бетон, но Ваал перехватывает его, отбрасывает. Он не умеет или не хочет работать словом, зато умеет — жестами. Неведомая сила бьет меня в живот, шарахает о стену, но успеваю представить ее мягкой и падаю в вату. Меня пронзает стальными пиками, но воображаю себя водой, стекаю на пол, собираюсь воедино и понимаю, что слишком предсказуем: словом я предупреждаю Ваала, что собираюсь сделать.
Наш поединок бессмертных будет продолжаться, пока кто-то не нащупает слабину в обороне противника. Надо действовать на опережение, а значит, враг не должен понимать, что его ждет. Улыбаюсь и произношу наоборот: