Карибское пламя
Шрифт:
Затем вернулись на пляж, чтобы понаблюдать за поразительным по красоте в этих местах закатом солнца. Когда он молча обнял ее и нежно поцеловал, Рамона твердо знала две вещи.
Она хотела его.
И заставит его заплатить за это.
Глава 9
Открыв глаза, Верити зевнула. Они снова в открытом море. Ей нравился элегантный ход теплохода, неслышная мощь его двигателей. Это наполняло ее удивительным чувством умиротворения пополам с восторгом.
Отбросив одеяло, она решила поскорее отправиться в ресторан на завтрак, чтобы там разузнать, что готовит
В спальне, взяв в руки ежедневную программу, она лениво пробежала глазами, казалось, бесконечный перечень мероприятий. Набрав номер ресторана, заказала в каюту чашку кофе, стакан свежевыжатого ананасового сока, половинку грейпфрута и несколько тостов с абрикосовым джемом. Хотя она обычно завтракала в одном из шести ресторанов на борту, так как ей нравилась царившая там компанейская атмосфера и роскошная демонстрация самой разнообразной пищи, этой неотъемлемой части повседневной жизни на корабле, сейчас она должна была отказаться от такого удовольствия. Ее уверенность в себе резко пошла на убыль. По-видимому, настало время записаться к судовому врачу.
Рамона Кинг сидела у себя в каюте, перечитывая записи своего расследования. Она констатировала, что между советом директоров и Дэмоном Александером существуют внутренние трения. Члены совета опасались, что такое роскошное, дорогостоящее судно заставит компанию прибегнуть к интенсивным займам, что делало вполне реальным ее переход в чужие руки. Он сумел заткнуть им рот с помощью простого средства: вложил в "Александрию" все свои деньги и таким образом стал владельцем сорока процентов акций нового судна.
Являясь крупнейшим держателем акций, он, вполне естественно, становился главным получателем всех прибылей. Он, конечно, собирался заработать кучу денег, громадные суммы, и кто мог в этом ему воспрепятствовать? "Александрия" оказалась вполне успешным предприятием. Все пассажиры, с которыми ей удалось поговорить, были ею весьма довольны и заявляли о своем желании в скором времени повторить такой незабываемый круиз. Одной молвы было вполне достаточно, чтобы "Александрия" оставалась еще долгое время, целые десятилетия, теплоходом для высшей элиты.
Но, если она знала Дэмона — а она была теперь уверена, что знает его, — он на этом не остановится. Он будет наращивать свой капитал. Покупать новые громадные суда, чтобы пополнить ими свой флот, свою океанскую империю. Вопрос в том, как посмотреть на это. Она может остановить его, к этому ее призывает гибель Кейта. Нельзя ему позволять уничтожать людей, оставаясь при этом безнаказанным.
Но дело не только в Кейте. У нее имелись и свои причины для этого. Разве не Дэмон Александер заставил ее почувствовать себя живым человеком всего за несколько дней? А ведь ничего подобного с ней не происходило за все восемь лет, проведенных в Оксфорде. Разве это ее не пугает?
Черт подери! Рамона чуть не грохнула кулаком по столу от отчаяния. Как она ненавидит его! Будь проклято это его судно, все эти прекрасные, заманчивые экзотические места, куда оно доставляло ее, тем самым заполняя пустоту внутри, которая только и была ее жизнью до настоящего времени. Как она ненавидела его за это! И… еще за кое-что. И это "кое-что" было куда ужаснее. Это "кое-что" было самым опасным, оно глубоко въелось в нее, только усиливая ее решимость, укрепляя навязчивую идею свергнуть его, бросить в пропасть.
С решительным видом она вернулась к своим бумагам, но была вынуждена сердито признать, что одной ей явно не справиться, что ей нужен помощник. Ей требовался человек, знающий в круизном бизнесе всю подноготную от "а", до "я". Короче говоря, ей позарез нужен партнер, и не просто партнер, а бизнесмен, имеющий немало акций в "Александрии", так же как и она. Может, если на ее стороне окажется много инвесторов, она сама сможет перекупить судно? Пусть Дэмон немного умерит свою гордыню, пусть не радуется столь безоглядно. Это шаг в правильном направлении.
Она быстро просмотрела список пассажиров, выписав из него имена инвесторов, владевших, по крайней мере, хотя бы одним процентом акций. Рамона решила начать осуществление своего плана с Гарета Десмонда, с человека, имевшего больше акций, чем она. Тщательно собрав все бумаги, она положила их в портфель и заперла его на ключик. Бросила взгляд на часы. Пора приниматься за работу.
Джоселин Александер, выбрав место для отдыха, куда не добирался даже легкий ветерок, шаливший на прогулочной палубе, устроилась в шезлонге подальше от бассейна. Там было тихо и жарко, как в печке. Откинувшись на мягкую спинку и подставив лицо солнцу, она медленно закрыла глаза. В памяти ясно всплыл тот вечер почти двадцатипятилетней давности. Прошло так много времени, но она помнила все в мельчайших подробностях, словно это случилось вчера. Обуявший ее страх… ужасный, ослепляющий, безнадежный страх. Насилие. Ее передернуло от воспоминаний. Ах, Боже, это насилие. Она резко открыла глаза, и, хотя страшная сцена пропала, вытесненная куда-то ярким, расслабляющим карибским солнцем, тяжелый осадок остался.
Чувство вины. Страх. Боль. Предательство.
Молча она выпрямилась в шезлонге. Слезинка долго скатывалась по ее морщинистой, дряблой щеке. В этот момент Верити вышла на прогулочную палубу. Она позвонила из каюты судовому врачу, и он назначил ей встречу через полчаса в своем кабинете. Но до визита Верити решила немножко подышать свежим воздухом. Она подошла к борту. Повсюду, насколько хватало глаз, расстилался океан. Гренада осталась далеко позади, и следующая остановка предусматривалась где-то там, вдалеке, за горизонтом. Чайки, надеясь на поживу, сопровождали судно, а дельфины, не отставая от него, резвились в водных бурунах за кормой.
Повернув голову, она замерла на месте. Неподалеку в шезлонге она увидела загорающую женщину. Хотя та вся подалась вперед, наклонив голову, а седые волосы прятали ее лицо, Верити сразу узнала Джоселин и вся похолодела. Она быстро отвернулась. Она хотела сейчас только одного — оказаться как можно дальше от нее, но ее резкие движения привлекли к себе внимание Джоселин. У Верити закружилась голова под напором нахлынувших воспоминаний, и она почувствовала, что ее опасно покачивает. Не зная, что предпринять в такой безнадежной ситуации, обе женщины уставились друг на друга. Наконец Джоселин, смахнув с лица слезы, сказала тихо и сдержанно: