Карл Густав Маннергейм. Мемуары
Шрифт:
В беседах о том, как облегчить положение, родилась идея сформировать специальные противотанковые подразделения, вооружённые связками гранат и минами. Я отдал приказ о создании таких подразделений в каждой роте, батальоне, полку и дивизии. И вскоре они получили ещё одно простое, но эффективное оружие — зажигательную бутылку. Ближние бои против танков в Зимней войне явились крупнейшими проявлениями героизма, ибо для того, чтобы идти на танк, имея в руках только связку гранат и бутылку с зажигательной смесью, требуется и искусство и храбрость.
Ещё до организации подразделений по борьбе с танками войска к 5 декабря, прежде всего огнём противотанковой артиллерии и полевых орудий, уничтожили и вывели из строя 80 танков, и, кроме того, много танков подорвались на минах.
Завершающая фаза сдерживающих боев была отмечена ростом активности финнов. Партизанская
Приказ по русским войскам, попавший в наши руки в первые дни, показал, что нападающая сторона рассчитывала за несколько недель захватить всю территорию Финляндии. Войска предупреждали, чтобы они не переходили границу Швеции! Бои первой военной недели, несомненно, показали русскому руководству, что оно ошиблось. Не могло быть и речи о «молниеносной войне», подобной маршу немецких войск по Польше. Надежда на быструю победу в расчёте на раздоры среди финского народа, на своё превосходство в силах и на технику провалилась, и русские поняли: предстоит тяжёлая борьба.
Однако у противника было техническое преимущество, предоставленное ему погодой. Земля замёрзла, а снегу почти не было. Озера и реки замёрзли, и вскоре лёд стал выдерживать любую технику. В особенности Карельский перешеек превратился для больших масс войск и механизированных частей в пригодную местность. Дороги окрепли, легко было прокладывать и новые. К сожалению, снежный покров продолжал оставаться слишком тонким, чтобы затруднять маневрирование противнику. Единственным преимуществом, которое время года подарило обороняющимся войскам, было то, что краткость зимнего дня ограничивала деятельность авиации противника. Вскоре начались исключительно жестокие морозы, поставив как нападающую, так и обороняющуюся стороны перед самыми тяжёлыми испытаниями. Нам пришлось пережить такую холодную зиму, что более низкая средняя температура была отмечена всего два раза за последние 112 лет. Поскольку все строения на потерянной приграничной полосе были сожжены, вопрос размещения для русских войск стал трудной проблемой, а холод стал причиной обморожений и снижения боеспособности.
Несмотря на отрицательный опыт первой военной недели, всё же положительное перетягивало на весах, и мы могли в надежде ожидать будущего развития на главном театре военных действий. Там более двух третей полевой армии обороняли позиции, качество которых оставляло желать лучшего, но всё же они образовывали хребет обороны.
Положение на перешейке в какой-то степени стабилизировалось, но фронт между Ладогой и Северным Ледовитым океаном давал повод для серьёзной заботы. Там наши слабые подразделения вынуждены были отойти под нажимом превосходящих сил. Противник, поддерживаемый танками, продвигался неожиданно быстро; внезапное появление машин, одетых в броню, парализующе действовало на наши войска, из которых лишь редкие подразделения успели получить оружие для борьбы с танками. Севернее Ладожского озера русские, захватив Салми и Уома, продвигались в направлении Кителя двумя колоннами, в то время как другие колонны двигались с одной стороны через Суоярви на Лаймола вдоль железной дороги и параллельного ей шоссе, а с другой — через Эльгярви на Толвоярви и через Куолисмаа на Иломантси. Северо-восточнее Пиелисярви, где противник на направлениях Кухмо и Лиекса угрожал железной дороге Йоэнсу-Контиомяки, сложилось опасное положение. Севернее противник приближался к Суомуссалми. Салла мы потеряли, а на побережье Северного Ледовитого океана высадился десант, который, несомненно, предпримет наступление из Петсамо на юг.
Картина, составленная нашей разведкой о силах противника и его группировке, была гораздо хуже, чем мы могли ожидать.
В основную наступательную группировку русских, действовавшую на Карельском перешейке 7-ю армию, входило 12—14 дивизий, из которых участие в боях принимали пока только 7, один
Севернее Ладоги в полосе Олонец-Пораярви действовала 8-я армия в составе семи дивизий, одной танковой бригады, поддерживаемая тяжёлой артиллерией. Её задача: зайти в тыл армии Карельского перешейка.
В полосе Репола-Ухта-Кандалакша вела наступление 9-я армия с задачей выйти к северной части Ботнического залива и перерезать коммуникации со Швецией.
Наконец, на побережье Северного Ледовитого океана действовала состоящая из нескольких дивизий 14-я армия.
Таким образом, против наших девяти дивизий стояло 26— 28 дивизий и значительное количество специальных войск, всего полмиллиона человек. Авиация противника, по нашим подсчётам, насчитывала примерно 800 самолётов. Эти данные могли лишь свидетельствовать, что наши расчёты о силах, которые противник намеревался сосредоточить как на Карельском перешейке, так и на почти бездорожном театре военных действий от Ладоги до Северного Ледовитого океана, были довольно оптимистическими. Мы, в частности, предполагали, что в Карелию близ Ладоги в связи с трудностями транспортировки могли забросить максимум три дивизии. В течение осени 1939 года русские всё же значительно увеличили сеть дорог и продолжали строительство железнодорожного пути от Петрозаводска на Суоярви. В приграничном районе были сосредоточены огромные материальные резервы. Противник, таким образом, неожиданно для нас в начальном периоде войны сосредоточил на этом участке целых семь дивизий, а в ходе войны их число возросло до десяти. Однако вскоре оказалось, что и расчёты русских были ошибочны, ибо, несмотря на все подготовительные мероприятия и вспомогательные средства, снабжение больших сил, действовавших на этом протяжённом лесистом участке, порождало огромные трудности.
Хотя положение и выглядело угрожающим, всё же и здесь были возможности ведения активной обороны. Противник наступал колоннами, у которых пока отсутствовала возможность взаимодействия, поскольку колонны разделяли многомильные участки глухомани. Местность, покрытая лесом, мешала противнику использовать своё превосходство в численности и технике так, как на богатом дорогами Карельском перешейке. Это предоставляло нам возможность атаковать колонны поодиночке, наносить удары по их флангам и тылу, не слишком нарушая при этом собственные связи. То обстоятельство, что зима на северных участках вступила в свои права гораздо раньше, увеличивало наши возможности. Нужно было разбить продвигающиеся вперёд колонны ещё до того, как они, отойдя от границы, достигнут обжитых районов, где дорожная сеть предлагала бы им лучшие связи и сделала бы возможным продолжение наступления в направлении железной дороги Сортавала-Нурмес-Оулу.
В этой ситуации мне пришлось принять ряд самых тяжёлых и масштабных решений в Зимней войне. Всё свидетельствовало о том, что на главный оборонительный рубеж Карельского перешейка вскоре будет предпринято генеральное наступление. Поэтому я решил усилить войска этого фронта всеми имеющимися в моём распоряжении резервами в надежде, что слабая оборона восточного фронта всё же выдержит. Однако неожиданно быстрое продвижение противника на том участке не позволило осуществить эти планы. Мне вместо этого пришлось направить большую часть скромных резервов на восток, в район Толвоярви, Кухмо и Суомуссалми.
Так главнокомандующий потерял третью часть боевой численности своего основного резерва (6-я дивизия), когда 5 декабря в соответствии с приказом один полк (16-й пехотный полк) и один артдивизион были направлены через Вяртсиля в Толвоярви. Другую мою большую резервную часть, 9-ю не полностью укомплектованную дивизию, дислоцировавшуюся на подступах к Оулу, пришлось раздробить, и один её полк (25-й пехотный полк) направить в Нурмес, бросив во фланг противнику, наступающему в направлении Кухмо, а 27-й пехотный полк погрузить в вагоны и перебросить в Суомуссалми, куда уже был послан один батальон в качестве первоначального подкрепления. На другие критические участки также надо было направить подкрепления, несмотря на то, что их численность, боевая подготовка и вооружение были недостаточными, и на то, что они в таком виде не были пригодны для ввода в бой. Но нужда законов не знает, поэтому срочно создали группу А в составе трёх батальонов, сформированных из резервистов, и бросили её на направление Иломантси, а один батальон резервистов направили для укрепления фронта в Салла.