Карл Маркс: Мировой дух
Шрифт:
Тем летом Женни и Карл решили отправить дочек «подышать свежим воздухом» на несколько недель на берег моря, поскольку это начинало входить в моду. Женни думала, что маленький Эдгар выжил бы, если бы они смогли отвезти его к морю; а после смерти трех детей трем оставшимся старались ни в чем не отказывать. Однако расходы были так непродуманны и оказались столь велики, что к осени 1859 года их жилище снова оказалось под угрозой отключения воды и газа и Карл не знал, как уплатить по просроченным счетам, уповая только на чудо. Снова надо занимать, что только увеличит издержки, поскольку придется выплачивать огромные проценты.
К концу 1859 года Карл был так болен, беден и расстроен неудачей своей книги, что вынужден был прервать исследования и сосредоточился на статьях, приносивших его семье средства к существованию. В том году он напечатал тридцать семь статей только
Начиная с 1860 года финансовая помощь со стороны друга несколько увеличилась: убедившись в организационных талантах своего сына, Энгельс-отец удостоил его статуса своего компаньона. Фридрих (по-прежнему относившийся к отцу недоверчиво и враждебно и почитавший свою мать — в противоположность Карлу) стал все чаще присылать другу от 2 до 5 фунтов, все так же в виде разрезанных надвое банкнот в двух разных конвертах. В том году он однажды прислал ему сразу 100 фунтов, чтобы выручить его из очень затруднительного положения: набор столового серебра с гербами, унаследованный Женни от шотландских предков, был в очередной раз заложен, и Карл угодил в тюрьму, поскольку владелец ломбарда, увидев, как скромно тот одет, заподозрил его в краже этого серебра!
В 1860 году открылся комплекс заводов в Крёзо — самый крупный промышленный центр в мире, где работали десять тысяч рабочих. В том же году Бодлер издал «Искусственные рай». В Италии Гарибальди — республиканец, тайно поддерживаемый Кавуром, — захватил во главе тысячи добровольцев Королевство обеих Сицилии; пьемонтская армия, якобы для того, чтобы помешать ему занять Рим и провозгласить там республику, заняла Марке и Умбрию, отняв их у папы, и таким образом завершила воссоединение Италии под властью сардинского государя.
Карлу нравилось читать романы. В 1860 году ему попался «Неизвестный шедевр» Бальзака — история о художнике, который, беспрестанно подправляя и переделывая свою картину, никак не может ни закончить ее, ни сделать понятным для других свое собственное внутреннее видение. Чтобы разрешить эту дилемму, художник решает отправиться в путешествие в поиске моделей, чтобы сравнить свое произведение с природой в разных ее проявлениях. Эта книга сильно зацепила Маркса. Этот образ напомнил ему Демокрита, о котором он писал в своей диссертации и который тоже окунулся в эмпиризм и изучение всех дисциплин, путешествуя, чтобы разрешить противоречие между своим озарением и бледным отсветом своего видения в облике реального мира. Хотя Карл не путешествует по всему миру, но выучил несколько языков и читает сотни книг. Хотя он не лишил себя зрения, как Демокрит, но навлек на себя множество недугов и жил, явно саморазрушаясь.
В январе 1860 года Лассаль убедил его, что подрывные обвинения Фогта могут встретить отклик у людей, не знающих Маркса, и посоветовал на них ответить. Маркс написал Энгельсу, что полон решимости предъявить иск «Националь цайтунг», распространявшей клевету Фогта. У него теперь такое впечатление, что против него составлен заговор; Фогт «искажает все мое прошлое». В феврале он начал борьбу: посылал письма, собирал свидетельства в свою поддержку и написал книгу в 200 страниц — «Господин Фогт». Ее экземпляры были изъяты полицией, а Марксу пришлось оплачивать типографские расходы. 3 марта 1860 года он отправил Веберу — адвокату, который защищал его в тяжбе против Фогта, — письмо на двенадцати страницах, в котором объяснил, на какие финансовые жертвы пошел, чтобы издавать в Кёльне «Рейнскую газету»: «Поскольку я сам сын юриста (покойного адвоката Генриха Маркса из Трира, долгое время бывшего председателем коллегии адвокатов этого суда и отличавшегося безупречным характером и талантом к юриспруденции), я знаю, как важно для добросовестного юриста иметь полную ясность относительно характера своего клиента». Замечательное воспоминание об отце — не позабытом, по-прежнему почитаемом, — которое выдает в Марксе приверженца самых что ни на есть традиционных ценностей — уважения прав на защиту и роли адвокатов. Энгельс оказал ему поддержку, заявив, что «Господин Фогт» — лучшее его полемическое произведение, хотя ему бы и хотелось, чтобы ссора не принимала такого размаха.
На самом деле, Энгельс считал, что Карл зря тратит время на недостойные его склоки.
Ровно через десять лет в архивах французской полиции, изъятых Парижской коммуной, было найдено подтверждение правоты Маркса — Фогт действительно был агентом Наполеона III.
В это же время европейское рабочее
<…> был лишь эпизодом в истории партии, которая стихийно зарождается повсюду на почве современного общества <…>, партии в великом историческом современном смысле».
И действительно, как великолепно выразился Маркс, партия «стихийно зарождалась повсюду на почве современного общества»: во Франции рабочие-прудонисты, возглавленные неким Толеном, выпустили «Манифест шестидесяти», требуя признать права профсоюзов; то же было в Германии, Австрии, Англии, Испании и Италии.
Летом 1860 года Фридрих Энгельс написал Женни отчаянное письмо по поводу ее мужа: «Он пишет самые замечательные вещи в мире, но старается сделать так, чтобы они вышли не вовремя, и всё идет прахом».
Все в том же 1860 году одна из четырех сестер Карла, София, в возрасте сорока четырех лет вышла замуж за голландского адвоката по фамилии Шмальгаузен и поселилась в Маастрихте. Там уже жила одна из ее теток, супруга Лиона Филипса, так что София пополнила голландский клан своей матери Генриетты, по-прежнему жившей в Трире со своей младшей дочерью, которая была замужем за местным инженером. Четвертая дочь, как мы помним, уехала в Южную Африку.
В ноябре 1860 года семья Марксов подверглась новому испытанию: Женни заболела тяжелой формой оспы, от которой чуть не умерла и навсегда осталась обезображенной. Для нее это была настоящая драма. Карл отправил всех трех дочерей к Либкнехту, который по-прежнему исполнял обязанности его секретаря, и забросил всю работу, чтобы ухаживать за женой. Как только она выздоровела, он изолировал сам себя на десять дней, чтобы его дочери вдруг не заразились.
Потом снова начались занятия с детьми и воскресные пикники.
В декабре, в то время как Женни медленно шла на поправку и пребывала в глубокой депрессии из-за отметин на лице, Карл с новым воодушевлением принялся за работу. После годичного перерыва он решил снова приняться за свою большую книгу.
В этот момент пришла великая новость: 12 января 1861 года прусский король Вильгельм I, бывший три года регентом, объявил по случаю своего восшествия на престол амнистию, позволяющую изгнанникам 1849 года вернуться на родину при определенных условиях. Лассаль написал Марксу, побуждая его ходатайствовать об амнистии и приехать к нему в Германию, чтобы вместе развивать рабочее движение; он ручается, что добьется для друга помилования у нового монарха, поскольку, как он намекает, бывает допущен к его особе. «Вместе мы создадим газету, партию, великие вещи!» — пишет он. Карл не доверяет Лассалю, но соблазн велик; для него, не для Женни. Она не собирается отступаться от своих идей, и ее удивляет, что такие мысли поселились в голове ее мужа. К тому же изуродованное лицо лишило ее всякого желания появляться в свете. Тем не менее Карл подал ходатайство об амнистии.
И тут Лассаль выпустил «Систему приобретенных прав», проповедующую усиление роли государства, которое, как он говорит, одно лишь способно противостоять буржуазии. Маркс пришел в бешенство, убедившись, что Лассаль на самом деле предлагает союз с прусской монархией против капиталистического обновления, которое Маркс призывает всей душой. Решительно, Лассаль ничего не понял!
Второго февраля 1861 года одиннадцать из тридцати четырех штатов США отделились и образовали Конфедерацию южных штатов. Президентом стал Джефферсон Дэвис, в то время как Белый дом занял Авраам Линкольн: началась война Севера и Юга. Карл опасался, что Англия вступит в войну на стороне южан для защиты своего доступа к хлопку — стратегическому сырью. В нескольких статьях он поддержал массовые пацифистские демонстрации британских профсоюзов.