Карл XII, или Пять пуль для короля
Шрифт:
ПРЕДИСЛОВИЕ
Карл XII настолько прочно вошел в русскую историю и русское сознание, что, когда речь заходит о Северной войне или о деяниях царя Петра I, мы автоматически вспоминаем и о короле Швеции, и о его подданных, которые «погорели» под Полтавой. В России сложился свой стереотип Карла XII, и вряд ли ошибусь, если предположу, что образ этот связан у нас в основном с отрицательными ассоциациями. Автор не видит в этом ничего дурного и страшного — враги России нашим национальным сознанием и не могли восприниматься иначе. Царя Петра I в Швеции тоже изображают далеко не положительным героем.
Несмотря на широкую известность неординарной, грандиозной личности Карла и на обилие легенд и
Вполне естественно, что наибольшее количество материалов о «солдатском» короле Швеции вышло в самой Швеции. Историография Карла XII явилась сильным толчком для развития шведской исторической науки в целом, а сама тема в XIX—XX веках послужила поводом для жарких дебатов, отзвуки которых не умолкают и в наше время. Шведские карломаны в пристрастиях к своему герою разделились на две школы: «старую», описывавшую его в основном с критических позиций (А. Фрюкселль, Ф. Ф. Карлссон), и «новую», возникшую в первом десятилетии прошлого века и выступившую с апологией его деяний и подвигов (К. фон Саров, X. Ерне, А. Раппе, А. Стилле). Кипевшие в Швеции вокруг Карла XII страсти по своему накалу и размаху можно лишь сравнить с тем, что происходило и продолжает происходить у нас вокруг фигур Ленина или Сталина: критики, не оставляя на его делах камня на камне, называют его скандинавским гунном и разрушителем шведского великодержавия, восторженные почитатели — военным гением и самым великим королем Швеции. Автор не считает возможным вмешиваться в эту полемику и свою главную задачу видит в том, чтобы, абстрагируясь от всяких научных и псевдонаучных концепций, попытаться почувствовать в Карле реального человека со всеми его положительными и отрицательными чертами характера. Насколько это удалось сделать — судить читателю.
Споры историков развернулись вокруг следующих вопросов и тезисов:
1. Было ли решение короля после Нарвы войти в Польшу, а после Польши — в Россию стратегическим просчетом?
2. Оправдано ли с военной и политической точки зрения длительное «сидение» короля в Турции?
3. Являлся ли Карл талантливым стратегом и полководцем?
4. Любил ли он войну ради самой войны?
5. Карл XII все делал правильно, но: а) ему не повезло; б) его подвели генералы; в) во всем виноват его отец Карл XI, наживший себе врагов неумеренной захватнической политикой; г) виновата Европа, не поддержавшая короля Швеции.
6. Было ли шведское великодержавие и господство на Балтике и без «содействия» Карла XII обречено на угасание?
Шведский классик А. Стриндберг, поклонник А. Фрюкселля, активно вмешался в эту литературно-политическую борьбу, вспыхнувшую с новой силой накануне Первой мировой войны. Имя «последнего викинга» Скандинавии пытались прикрепить на свои знамена шовинисты, милитаристы и пангерманисты, провозгласившие борьбу со «славянской опасностью с Востока». Отношение классика шведской литературы к Карлу XII было сугубо отрицательным: он хвалил Карла XI, его отца, но считал, что «...сын был иного толка — скрытный, властолюбивый до болезненности и воинственный до сумасшествия». Чтить своих государственных деятелей, писал он, прекрасно, но «...обожествлять Губителя Страны могут позволить себе только сумасшедшие или люди, находящие в этом особый интерес». Особенно А. Стриндберга возмущало укоренившееся представление о Карле XII
Представители «ново» школы, наоборот, безоговорочно принимают Карла таким, как он есть, считают все его дела целесообразными и для Швеции полезными, высоко ценят его полководческие способности, оправдывают его ошибки и просчеты. К примеру, Р. Хэттон, автор монументального труда о короле Швеции, полагает, что в своих деяниях он «...прежде всего руководствовался заботой о всестороннем благосостоянии своей страны». Современный шведский историк и политик С. Уредссон считает такую оценку шокирующей и замечает: «Поразительно, что никто до сих пор не взялся проанализировать саму базу, на которой возникла так называемая “новая” шведская историческая школа —страх и презрение к России, к русски».
Один из первых иностранных биографов и апологетов Карла Вольтер был в восторге от его личности. У. Черчилль, вспоминая о своем предке времен Северной войны, полководце герцоге Марлборо, предосудительно отзывался о Карле XII, который «не признавал иных законов, кроме собственных прихотей». Английский историк Дж, Маколей Тревеньян (1876—1962), сравнивая царя Петра с королем Карлом, писал, что «Петр при всей своей дикости был государственным деятелем, в то время как Карл XII — всего лишь воином и притом не мудрым». Советский историк Е. Тарле, следуя критической русской исторической традиции, также невысоко ценил Карла XII как государственного человека.
Предметом спора являются и полководческие способности Карла. Одни считают, что он «...не был Александром, но смело мог быть первым солдатом в своей армии» и что действия его на полях сражений являются типичным образцом «авантюристической стратегии» (Леер, Герье). Другие, наоборот, видят в нем выдающийся талант военачальника, которого отличали «...ясная и холодная логика при выработке планов, твердая последовательность при их выполнении, методичная оценка... препятствий, осторожное уклонение от них, пока это возможно... тщательная подготовка боевых действий и смелая, энергичная прямая атака, когда это необходимо» (Стилле),
«Особый интерес» к личности Карла XII проявляли нацисты гитлеровской Германии, считая короля Швеции своим идейным предшественником, поднявшим меч против «славянских варваров» на Востоке. Министр иностранных дел Германии Риббентроп, отчитывая шведского поверенного в Берлине за то, что Швеция не присоединяется к «Антикоминтерновскому пакту», утверждал, что у шведов иссяк «дух Карла XII». Руководствуясь «особым интересом», известный немецкий историк О. Хайнтц, оставивший после себя трехтомный труд о короле Карле и его времени, тоже не смог удержаться от неуклюжей попытки оказать услугу министерству пропаганды Геббельса и назвал короля спасителем европейской цивилизации от «славянской угрозы».
В вопросе, был Карл хорошим или плохим королем, верх одержали представители «новой» шведской школы, но, как выразился С. Уредссон, она нисколько не научней старой, а всего лишь более лояльна к Карлу XII. И та и другая школы представляют в свою пользу многочисленные и убедительные аргументы и доказательства. И те и другие не оспаривают того факта, что Карл XII был великим шведом, но все дело упирается лишь в самую «малость» — в их интерпретацию. Большой интерес в этом смысле представили последние работы современных шведских историков П. Энглунда и Б. Лильегрена, которые сумели подняться над утвердившимися в шведской историографии мифами о Карле XII и дать в своих трудах беспристрастный образ его как человека.