Карл XII. Последний викинг. 1682-1718
Шрифт:
Вновь начались поиски короля. Карл (а следовательно, и сейм) желал, чтобы польская корона досталась Якову Собескому, который в это время находился в Бреславле (Силезия). Август решил устранить нежелательного претендента. Однажды, когда Яков с братом Константином охотились в лесу, 30 саксонских кавалеристов внезапно напали на них и захватили без сопротивления. Братьев сразу посадили на запасных лошадей и переправили в Лейпциг, где бросили в тюрьму.
Но и Август в свою очередь чуть не попал в плен. Как-то он сидел за обедом в трех верстах от Кракова, полагаясь на охрану, стоявшую чуть дальше. Кавалерийский отряд Рёншельда напал на саксонцев и обезоружил их, однако король успел
После похищения Собеских вопрос о польской короне на какое-то время зашел в тупик. У Карла больше не было подходящих кандидатур. Пипер советовал ему возложить корону на себя, указывая, как легко это сделать сейчас с помощью верной партии и армии. Титул защитника лютеранства льстил Карлу. Он говорил, что легко сделать для Польши то, что Густав Ваза сделал для Швеции, – ввести в стране лютеранство и «порвать цепи народа». Однако, поразмыслив, он сказал Пиперу, что ему больше нравится раздавать короны, чем их захватывать.
– Вы же созданы для того, чтобы быть министром какого-нибудь итальянского государя [39] , – добавил он, улыбаясь.
Князь Александр Собеский обратился к нему с просьбой о мщении за похищение родственников. Карл легко обещал помочь, так как это входило и в его планы. В конце беседы он неожиданно предложил Александру польский престол. Шведский король не ожидал отказа, но князь выказал благородство, сказав, что ничто не заставит его воспользоваться несчастьями брата. Карл, Пипер и другие, особенно молодой познанский воевода Станислав Лещинский, настойчиво уговаривали его, но тщетно. Князь стоял на своем. Карл был озадачен и не знал, что делать, – гневаться или удивляться. Впрочем, само предложение было не менее удивительно, чем отказ от него.
39
В Италии XIII-XVI вв. захват кондотьерами власти в городах-государствах был частым явлением. На это и намекал Пиперу Карл.
Один из присутствовавших при этом разговоре не догадывался, что корона польских королей достанется ему. Этим человеком был познанский воевода Станислав Лещинский, депутат Варшавского сейма, получивший аудиенцию у Карла для отчета о распрях на сейме после похищения Собеских. Его речь поразила Карла. Станислав Лещинский позже рассказывал Вольтеру, что сказал королю на латыни:
– Как же мы можем произвести выборы, если оба князя, Яков и Константин Собеские, в плену?
Карл ответил вопросом:
– Как освободить республику, не производя выборов?
Эта беседа привела Лещинского на престол.
Карл продолжал аудиенции с ним, чтобы познакомиться с его умом и характером. Позже он заявил, что не видел человека, более подходящего для того, чтобы примирить обе партии. Наведя о нем справки, Карл узнал, что познанский воевода малоизвестен, но храбр, умен, благороден, привык к труду, спит на соломе, не требует для себя лично забот от прислуги и являет собой редкий в Польше пример умеренности и экономии; его обожают крепостные, и это, быть может, единственный в Польше вельможа, у которого есть друзья. Если Любомирского называли могущественнейшим человеком Польши, а Карла Радзивилла – богатейшим, то Станислава Лещинского – честнейшим.
Выслушав все это, Карл громко произнес:
– Вот человек, который всегда будет моим другом.
Вскоре выяснилось, что эти слова означают: этот человек будет королем.
Оценка Карлом Лещинского была явно завышенной, особенно в том, что касалось его государственно-миротворческих способностей; правда, в личной преданности нового короля Карл не ошибся. Впрочем, и «изучение» Карлом Лещинского, и его высокое мнение о нем могли иметь причины, весьма далекие от государственных соображений. Скорее всего, шведскому королю понравились личные качества познанского воеводы. «Благородная внешность молодого дворянина… может быть, также мягкость и уступчивость характера расположили Карла XII в его пользу», – пишет Ф. Карлсон, биограф шведского короля. Станислав Лещинский был случайным человеком на польском престоле, попавшим туда по прихоти шведского короля и благодаря удачному стечению обстоятельств. Приведенный разговор с Александром Собеским свидетельствует, что Карл просто выбрал того, кто оказался под рукой.
Для поляков решение Карла оказалось полной неожиданностью. Примас поспешил к королю, желая предложить ему одного из Любомирских.
– Но что вы можете возразить против Станислава Лещинского? – спросил король.
– Ваше величество, он слишком молод, – ответил примас, но тут же понял, что допустил промах.
Карл сухо заметил:
– Он приблизительно одного со мной возраста.
Повернувшись спиной к примасу, король тотчас послал графа Горна объявить Варшавскому сейму, что в течение пяти дней следует выбрать Станислава Лещинского польским королем.
7 июля 1704 года Горн прибыл в Варшаву и назначил выборы на 12-е число. Примас приложил все силы, чтобы провалить их, но вслед за Горном в Варшаву инкогнито приехал Карл, и примасу пришлось замолчать. Он отсутствовал на выборах, бравируя бесполезным нейтралитетом.
12 июля, в субботу, в три часа пополудни, состоялось избрание. Вместо примаса председательствовал епископ Познанский. На заседании открыто присутствовали Горн и два шведских генерала как чрезвычайные послы Карла XII при Речи Посполитой. Заседание продолжалось до девяти часов вечера. Епископ Познанский закончил его провозглашением от имени сейма Станислава Лещинского избранным польским королем. Все шапки полетели в воздух…
Отсутствие на заседании примаса и других вельмож, пожелавших остаться нейтральными, вызвало раздражение у Карла. На следующий день он пожелал, чтобы они публично засвидетельствовали свое почтение новому королю; самым большим оскорблением для них явилась необходимость сопровождать Лещинского до квартиры Карла. Шведский король оказал своему собрату все почести, ассигновал деньги и выделил войска для охраны.
Так в Польше оказалось два бессильных короля, из-за которых два могущественных государя продолжали войну.
Охота возобновилась.
Как было сказано, Малая Польша сохранила верность Августу. Здесь, подо Львовом, ему удалось собрать под свои знамена 23000 саксонцев, поляков и русских.
4 сентября Карл с одной кавалерией подошел к Львову, как обычно, бросив по пути пехоту и артиллерию. Требования шведов о сдаче города были отвергнуты. Львовский кастелян Галецкий не мог рассчитывать на милость шведского короля: он был одним из тех послов Августа, которые перед войной уверяли Карла в миролюбии своего государя. Такого вероломства, как мы знаем, Карл не прощал. Галецкий надеялся на городские укрепления и на украинского гетмана Мазепу, которого ожидали на выручку.