Карлики

Дегтярев Максим Владимирович

Первый километр Берх преодолел за тридцать пять минут. Затем дело пошло быстрее: отметка два с половиной километра была пройдена через час пятнадцать после выхода из ангара. На отметке два с половиной километра Берх решил, что свою задачу он выполнил, и залез в транспортер. Но и там ему не удалось поразмышлять о неожиданной перемене, произошедшей в ходе расследования, - транспортер болтало и раскачивало так, что даже выбравшись из него у края разлома, Берх продолжал еще какое-то время трястись. С неимоверным трудом он спустился на пологий скат и собрал несколько оплавленных кусочков породы.

Обратный путь занял у него не более получаса.

Берх зашел к себе в каюту, чтобы передохнуть и собраться с мыслями. А от них у него уже начинала пухнуть голова. Войдя в каюту, он плюхнулся на кровать.

Обвал края

разлома был вызван искусственно, с помощью направленного взрыва - это Берх считал установленным, хотя для очистки совести следовало бы провести сравнительный анализ образцов, взятых с насыпи, и тех, что подобраны у разлома. Затем не мешало бы смоделировать взрыв на нейросимуляторе и сравнить полученную картинку с показаниями сейсмографа. И нечего гадать, каков будет результат. Но Вэндж с Зиминым не походили на убийц, а по работе Берху доводилось встречать и убийц. Пускай Вэндж чересчур надменен, а Зимин никогда не упустит шанса съязвить... Берх вспомнил про кошку. Кошки и коты на станциях не редкость, но он не мог припомнить ни одного случая, чтобы на космической станции произошло убийство. Астронавты порою гибнут из-за неисправности техники, из-за беспечности или халатности. Часто удается найти виновных, но чтоб умышленно... В это Берх не мог поверить. И потом, если бы Вэндж с Зиминым задумали убийство, они бы организовали такой несчастный случай, что не подкопаешься, а тут - сущее дилетантство. Ошибка на ошибке. Или они настолько уверены в своей безнаказанности, что плевать хотели и на Верха, и на комиссию из АККО, и вообще на любого, кто затеял бы проводить расследование. Ему стало жутковато. Берх никогда не страдал клаустрофобией, но в замкнутом пространстве станции ему явственно чувствовалось, что любой его шаг, любое неосторожное слово, даже любая мысль могла легко стать достоянием всех. В данном случае - Вэнджа и Зимина. Может быть, вон та черная точка на потолке - это глаз телекамеры, и в этот самый момент они наблюдают за ним, пытаясь по выражению его лица догадаться, о чем он думает, что чувствует. "Черта с два вам", - буркнул Берх, перевернулся на живот и уткнулся в подушку. Что могло послужить причиной убийства? Вариантов всего два: либо проводимые на станции исследования, либо личность самого Сторма. Правда, нельзя забывать о том, что Сторм исчез или, теперь уже наверняка, погиб всего за неделю до прибытия комиссии АККО. И про смерть его предшественника тоже нельзя забывать, хотя с ней вроде все чисто...

Подошло время обеда. Берх с трудом заставил себя встать, сполоснул лицо холодной водой и пошел в столовую, соображая по дороге - отравят ли его прямо сегодня или прежде выяснят, что ему. известно об убийстве Сторма.

Во время обеда Вэндж и Зимин не обратили никакого внимания на то, что Берх не стал есть приготовленное ими картофельное пюре с натуральным копченым мясом, а вместо этого открыл себе новую банку консервированных овощей, хотя старая, открытая накануне, была пуста лишь на две трети. После нескольких формальных вопросов касательно похода к разлому они и вовсе перестали его замечать и весь обед проспорили о каком-то спутнике, который они вот-вот должны запустить по направлению к Карликам.

Берх безо всякого аппетита глотал холодные, острые овощи, время от времени прислушиваясь то к разговору астронавтов, то к своим собственным мыслям. Видел ли его Зимин на насыпи? Нет, вряд ли - Берх находился в тени, луч прожектора шел над его головой. Черт, он опять забыл про систему контроля - она сообщает на станцию о каждом его шаге. Надо понять, можно ли ее у себя отключить. Передавший ему дело Сторма сотрудник АККО убеждал его, что астронавт, находящийся на поверхности планеты, не в состоянии самостоятельно отключить у себя систему контроля - так специально задумано на случай, если из-за внезапного помрачения рассудка, например, из-за мании преследования, астронавт решит прервать связь со станцией. Такие случаи бывали, но не на Плероме.

От овощей уже начинало подташнивать. Берху пришлось громко пожелать астронавтам приятного аппетита, чтобы они обернулись. Обернулись, сказали дружно "спасибо" и снова отвернулись - как ни в чем не бывало.

Берх спустился в лабораторию. Со вчерашнего вечера здесь ничего не изменилось. Предыдущие образцы породы лежали рядом со спектрометром - так, как он их и оставил. Берх не стал их трогать - не случайно

он подобрал у разлома новую партию оплавленных осколков. Осколки с насыпи сложил отдельно - дабы не перепутать. И включил спектрометр-анализатор. Результат оказался ожидаемым, но не категоричным: сходство в примесях составило шестьдесят пять процентов. Для версии Верха такое совпадение годилось.

Теперь настал черед нейросимулятора. Его вердикт Верха несколько обескуражил. Компьютер считал, что в 3. 15, то есть в момент "исчезновения" Сторма, никакого взрыва рядом с астронавтом не было. Получалось так, что Сторм погиб не из-за взрыва, и версия Верха рассыпалась по кусочкам. Он никогда не был склонен искать положительные стороны в собственных ошибках, но данный случай оказался исключением. В глубине души его устраивало, что Вэндж с Зиминым не оказались убийцами. Но может, взрыв просто привлек внимание Сторма? Берх проверил все сейсмические всплески, зафиксированные в ту ночь, но всякий раз компьютер давал отрицательный ответ. Он расширил временной интервал до одних суток. И каково же было его удивление, когда электронный мозг со всей ответственностью заявил, что если взрыв и был, то только в 4. 25, то есть более чем через час после потери связи со Стормом. Еще один пример абсурда, подумал Берх. Он решил, что все здесь над ним просто издеваются: и Вэндж, и Зимин, и даже нейросимулятор. Возможно - и Сторм, хотя откуда тот мог знать, что его дело приедет расследовать именно Берх.

В голову опять полезли нехорошие мысли. А что, если Вэндж с Зиминым каким-то образом все-таки отключили систему контроля; затем расправились со Стормом, а взрыв устроили, чтобы замести следы? Нет - слишком сложно. Куда проще было бы просто столкнуть Сторма с обрыва - раз - и никаких хлопот. И никакого расследования. Тело Сторма подняли бы со дна Улыбки Явао и похоронили со всеми полагающимися почестями. А Берх, вместо расследования, нежился бы сейчас где-нибудь под теплым солнышком - на Оркусе или на Земле...

Берх, в который уже раз, решил обратить внимание на личность самого Сторма. Перед уходом из лаборатории он скопировал все результаты в комлог, а оставшиеся в лабораторном компьютере данные предусмотрительно стер. Вернувшись в каюту, Берх достал все вещи Сторма, аккуратно разложил их на полу. Сначала он хотел разложить их на кровати, но тогда ему самому пришлось бы стоять (из-за малых размеров каюты кресла здесь не предусмотрены). Да и стормовские ботинки на кровать класть не хотелось. В отдельную стопку он сложил одежду, предварительно проверив все карманы. Карманы были пусты. Рядом с одеждой он поставил ботинки. Кстати, какого черта они оказались в каюте - ведь их снимают, прежде чем надеть скафандр, следовательно, они должны были остаться в отсеке перед шлюзовой камерой. Надо будет спросить у астронавтов, зачем они перенесли их в каюту. Туалетные принадлежности, как и вся одежда, были местные - на каждом предмете стояло клеймо станции Плером-11. Тоже странно.

Последняя кучка оказалась самой маленькой. Несколько талисманов, что астронавты по суеверной традиции таскают с собой со станции на станцию: три разноцветных камешка в оправе, статуэтка непонятного то ли божка, то ли зверя, которого Сторм, вероятно, считал своим покровителем, а может, просто чей-то подарок. Никаких книг или снимков среди вещей Сторма не было. Скорее всего, размышлял Берх, и снимки и книги он хранил в комлоге, но последний теперь находится там же, где и Сторм. Боясь, что он что-то упустил, Берх обшарил каждый сантиметр, каждый угол каюты. Заглянул под кровать - все впустую.

Он все больше и больше не понимал, как ему вести себя с Вэнджем и Зиминым. Сделать вид, будто ничего не происходит? Я сомневаюсь, что Берх вообще умел делать такой вид - бесстрастный, я имею в виду. Сам Берх считал, что на какое-то время он и впрямь способен скрыть свои чувства. Но в любом случае ему нужна была передышка, возможность побыть наедине с самим собой, сосредоточиться и подготовить себя к дальнейшей игре. Но в том-то и дело, что, находясь на станции, он не мог найти себе безопасного места. Он был убежден, что за ним постоянно наблюдают, и та игра, в которую он намеревался сыграть с астронавтами, уже давно ведется, и незаметно, мало-помалу, его прижимают к его же воротам. Шеф совершил большую ошибку, послав Верха расследовать дело Сторма, если, конечно, у него не было каких-то особых, неизвестных мне соображений.