Кармелита. Наследники: игры на вылет

Чудинка

«Первая любовь – первое разочарование. Что это? За что это?», – вот два главных вопроса, с которыми засыпала и просыпалась Зора. Сперва. После событий, произошедших в мае, она поняла многое. После окончания седьмого класса, школа и все её радости и горести перестали иметь для цыганки любой смысл. Всё, что случилось тогда, стало тайной «на четверых». Пьяные парни, увязавшиеся за девчонкой и поизмывавшиеся над ней вдоволь, очень скоро пожалели. Нет, Зора никому не рассказывала об этом. Ни полиции, ни родителям, ни друзьям, ни одноклассникам, ни сестре… Никому. Каждый из тех, кто лишил её девственности и чистоты, лишил и себя права на нормальную

жизнь. Конечно, они испугались ещё быстрее, чем полностью протрезвели…

С тех пор Зора Крылова знала цену взрослой жизни и принятым решениям. У неё ещё не было железных нервов тогда – она замкнулась в себе, перестала общаться с родными и почти совершила самую большую ошибку всех подростков.

Психологические травмы. Они не заживают, несмотря ни на что. И сколько бы врачи не утверждали обратное – не верьте. Заживает тело. Раны, оставленные в душе человека, остаются до смерти как напоминание, что мы всего лишь одни из. Из многих частиц, которые создают наш мир.

Мать нашла её с веревкой на шее возле огромного высохшего дерева, задыхающуюся и ничего не соображающую. Зоре было стыдно. Значительно позже. Но ещё больше ей было страшно. Страшно не за себя, а за других – она впервые почувствовала всю уязвимость женщины. Зора очень любила маму и Зойку. Как и во многих цыганских семьях, их отец являлся хозяином в доме. Всегда. При любых обстоятельствах. Он решал, что можно, а что – нет. Незадолго до того, как случилась беда, отец сорвался на мать. Зора, кинувшаяся на защиту, получила очередную порцию унижения. И как бы странно это не звучало, но в ней что-то поменялось.

Кто-то закрасил небо графитом:

Было стеклянным – стало разбитым.

Красная юбка выше коленей

И автостопом до воскресенья.

Больше ни слова,

Больше ни разу,

Тушью подтекшей город размазан,

Вечер засыпал улицы солью –

Больше не больно!

Зора скорбила по отцу не меньше, чем по матери, но она навсегда запомнила его такую неродную и грубую силу. Когда пришлось покинуть табор, девушка решила, что её жизненная миссия определена: она сделает всё, чтобы никогда больше не подчиняться чужой силе. Она сама станет такой сильной, чтоб остальные просто боялись связываться. И дело было вовсе не в физической силе, хотя и она имела место быть. И, порой, даже пригождалась. Крылова пару раз участвовала в мужских драках, не получая должного удовольствия, но всё же, ощущая некую уверенность.

Уходи первой, уходи первой,

Чтобы не плакать,

Чтобы не падать.

Чтобы не стало

Черное белым –

Уходи первой, уходи первой!*

Всё повторилось. Она снова не смогла противостоять чужой силе. Она подчинилась. Она не смогла уйти первой. И ведь не потому, что не было выбора, а потому, что так захотела. Если в жизни бывает вторая любовь, то, видимо, Лев как раз и был ею. Крылова впервые так ясно ощущала, что он тот самый. Как пишут в детских книжках для девочек. Принц. Но вот она не принцесса, увы. Он сам ей об этом сказал ещё тогда. Дешевые слова. Сколько они на самом деле стоят? Грош. Или меньше. Также, как и она.

Зора хотела уединиться, но немного подумав, поняла, что в одиночестве не сможет. Нужно найти хоть кого-то, кто её выслушает. Иначе всё может усугубиться. Она уговаривала себя успокоиться ненадолго, переключиться на что-то другое. Вернувшись к теперь уже чужому табору, цыганка нашла своего Пепла одиноко бродящим по вытоптанной лужайке. Он даже не был привязан. Черт бы

их всех здесь побрал! Конь обрадовался хозяйке как никогда.

Обнимать его мокрую шею и шептать что-то бессвязное, было сейчас тем единственным, что помогало не сойти с ума. Пепел стоял смирно, чуть помахивая хвостом. Слушал. Или делал вид. Как многие мужчины. Зора сняла с лошади медальон, подаренный ей матерью. На мгновение она замерла, смотря на него и шмыгая носом, но затем быстро взяла себя в руки.

Начинало светать. Уже где-то поблизости щебетали ранние птицы. Решение, которое приняла Крылова, было непростым. Это ещё одна ответственность. Лишняя, возможно. Уйти прямо сейчас или проявить хоть каплю человечности? Попрощаться со всеми домочадцами и даже с Милехиной. Кстати, о ней…

Когда Зора вошла в спальню, Кира ещё не спала. Она сидела на кровати, не расправляя её и пялясь в окно. Девушка не прореагировала на появление соседки. Даже не шелохнулась. Цыганка внимательно проследила за взглядом Киры. Он был устремлен не в окно, а на книжную полку, на которой стояла фотография. Зора не поленилась и подошла. Всё же её зрение, судя по всему, уступало зрению Милехиной. На фото можно было рассмотреть четверых: двоих мужчин и столько же женщин. Один из персонажей мужского пола был взрослым, смуглым и невероятно красивым: с аккуратными усиками и бородкой, с шикарными вьющимися волосами цвета смолы, чуть тронутой сединой; второй – слишком уж молодой, но похожий на старшего. Что касается женщин, то молодой здесь оказалась сама Кира, а вот постарше – непонятной смесью из разных национальностей, но в то же время довольно симпатичной: с огромными, как блюдца, карими глазами и идеальной линией бровей.

Во всяком случае, Зора безошибочно угадала, кто есть кто. Теперь она поняла всё. Это семья Милехиной. Папа – цыган, про которого она ей рассказывала. Мама – русская. А этот парень… видимо, братец. Вся четверка счастливо улыбалась, тесно прижавшись друг к другу. За их спинами виднелся пейзаж и какое-то строение, отдаленно напоминающее конюшню.

– А мы вот не успели запечатлеть момент, – сказала Зора, вроде, ни к кому не обращаясь.

– Что? – Кира встрепенулась.

– Говорю, что семью беречь надо сейчас. Именно в эту минуту, пока она есть. Тебе повезло.

– А я вот не уверена, – пожала плечами Милехина, поднявшись и сделав шаг к Зоре.

– Это почему? – цыганка нахмурилась.

– Вряд ли тебе нужно это знать.

– Ну можешь и рассказать, ведь скоро не увидимся…

– Как? – захлопала глазами Кира. – Почему?

– Классика жанра, если ты не в курсе! – фыркнула Крылова, быстро отходя и плюхаясь на кровать. – Мальчик поимел девочку и свалил за лучшей жизнью!

Кира не знала, как ответить. Спорить и доказывать что-то никак не хотелось. Да и вообще, ей было ясно, что именно этим всё и закончится. Лев не производил серьезного впечатления с самого начала.

– Он тебя бросил?

– Зачем спрашиваешь – знаешь же, – девушка прожигала взглядом черных глаз не хуже рентгена. – Наверное, ты права была…

– В чем?

– В том, что я повела себя недостойно. Вчера ночью.

Кира не ожидала, что Крылова способна признать ошибки.

– Наверное, от глупостей никто не застрахован.

– Ты застрахована, – чуть улыбнулась Зора, но скорее грустно, чем весело.

– С чего ты это взяла? – Кира тоже присела рядом. Она сглотнула и уставилась в пол, не желая встречаться глазами с Зорой.