Кармелита. Наследники: игры на вылет
Шрифт:
– Товарищ майор! – заорал один из сотрудников, привлекая внимание.
– Что там ещё?
Гончарова подозвали к багажнику. Даню оставили пристегнутым к дверце. Через несколько мгновений майор с ошарашенным видом отошел от внедорожника и пристально посмотрел в глаза Даниилу.
Что такого он там выискал? Что могло настолько его шокировать или удивить? Даня и сам уже не знал, что думать и делать.
– Жданов…
Даня молча смотрел на мента.
– Жданов ты…
Казалось, полицейский не может подобрать ни одного цензурного выражения.
– Жданов Даниил Станиславович – начал
Он просто вскипел. Черт возьми, как бы он хотел задавить этого поганца на месте. Сейчас. Но нельзя. Нельзя.
– Я её не убивал!!! – Даня принял стойку бойца. Он не сомневался, что сейчас могут посыпаться удары дубинками.
– А это тогда что, сукин сын?!! – Гончаров достал из багажника отцовского «Инфинити» какую-то грязную кофту.
Даня застыл: «Что, блядь, происходит?! Что это у него в руках?! Что это?!! Кофта?»
Даня чуть сконцентрировал взгляд и понял. Кофта. Виолетты. У него в багажнике. С какого хера?! Она напоминала обноски бомжей. Её неопределенный цвет и вид вызывали только отвращение. Но если приглядеться повнимательнее, то можно было различить, что цвет отдает характерным оттенком. Оттенком крови. Человеческой крови.
– Я скажу тебе, что, – отчеканил мент, подходя к парню. – Это улики. Улики. Доказательства того, что именно ты её прикончил! Ты!
– Нет! – Даня побледнел. – Нет!!!
– Закрой рот, – предупредительно шепнул литеха. – Закрой рот, иначе закроют…
– Я никого не убивал!
– Рассказывай бабушке на деревне.
– А вот и орудие преступления! О, как клюнуло на червя. Товарищ майор! – воскликнул сержант, извлекая всё из того же злосчастного багажника обрезок железной трубы с ошмётками… с мясом. С самым настоящим мясом, свисающим тонкими багровыми и отдающими отвратительной гнилью органики нитями.
– Этого не может быть, – еле проговорил Даниил, смотря на Гончарова и думая о том, что лучше бы он съехал по дороге в кювет. Лучше бы он напрочь разъебался о какой-нибудь ствол дерева. Навсегда. Раз и навсегда. Он рисковал напрасно.
Всё должно было быть по-другому. По-другому. Он должен получить деньги и вернуться домой. К родителям, которым нужна его помощь! Он выиграл эти чертовы деньги! Плевать, что чуть не разбился! Плевать! Он выиграл! Он не должен сейчас быть здесь. С этими людьми. Не должен! Он победил, но какое это сейчас имеет значение?! Никакого. Никакого шанса нет на то, чтобы удрать… Нет. Да и куда уже бежать… от кого? От себя?
Даниил смотрел на Гончарова и слушал удары собственного сердца. Оно билось сильно. Болезненно. Рука начала неметь. Наверное, так чувствуют себя люди с инфарктом. При его появлении. Скорее всего, они чувствуют боль. Даня вдруг понял, что не может нормально дышать. Он попытался акцентировать внимание на этом, но мент вырвал его из мыслей о дальнейшем существовании:
– Какая же ты мразь!
– Я никого не убивал…
– Закончить осмотр! – дал команду майор. – Приступить к консервированию.
Под «консервированием» понималось полное оцепление места задержания и допрос возможных свидетелей, а также бережная упаковка ценных улик. Через полчаса, когда зеваки наконец рассосались, Гончаров и его помощники составили
– Волос, найденный на одежде жертвы, совпал генетически с волосом задержанного! – доложил эксперт, прибывший на место.
– Это я и без тебя знаю! Давай к делу!
Майор отошел в сторону и принялся выпытывать у коллег нужную информацию. Всем стало легче. Наверное. Для ментов самое главное загнать зайца. Они волки. Они оборотни. Они делают свою работу быстро и тихо. А потом концов не найти.
Даня выглядел паршиво. Голова гудела, а ноги словно вросли в асфальт. Он стоял и молча наблюдал за тем, как записывают номера машин, участвовавших в заезде, как водителей заламывают и ведут к посту ДПС. Наблюдал. Медленно. Так, словно он – фотограф и ему нужно запечатлеть редкий кадр. Наблюдал, как расходятся потрясенные неожиданной развязкой зрители, как некоторые из них пытаются устроить бунт, но получают угрозу применения силы и отступают, не желая искать приключений на задницу, по которой может пройтись дубинкой спецназ.
– Поехали в отдел!
– Что с Маликом, товарищ майор?
Малинова привели не сразу. Он был изрядно потрепан.
– Радуетесь? – ответствовал Влад. – Да идите вы все нахуй! Ясно?!
Ещё один удар и кровь брызнула из губы.
– Хватит, – остановил разозленного сержанта Гончаров. – Жданов!
Даниила подтолкнули к полицейскому.
– Жданов, ответь мне на вопрос: вы заодно?
– Нет! – тут же выпалил блондин, гневно смотря на Малика.
– Он знал, о том, что ты грохнул свою девушку?!
– Нет!!!
– Он знал, что ты сбежал от погони?
– Не знал!
– Это так, Малинов?
– Да, начальник, – кашлянул гонщик, подмигивая бывшему другу, видимо, пытаясь что-то сказать. – Он просто мой клиент…
– Клиенты у шлюх! – выпалил майор на одном дыхании. Эта фраза была его любимой.
– Учтем, начальник, – подхватил Малик.
– Стереть бы твою ухмылочку наждачкой.
– Так грубо?
– Пакуйте обоих!
И Малика, и Даниила повели к машине отдела СОР. Под конвоем.
– А Комов как же?
– Комов? – переспросил Гончаров. – Вы его не поймали?
– Никак нет, товарищ майор, – виновато потупил взгляд литеха. – Ушел… Но мы найдем и…
– Кретин!
– Виноват…
– Сам знаешь! – рыкнул мент и показал в сторону поста ГИБДД. – Живо!
Когда полицейские скрылись из виду. Бероев решился подъехать чуть ближе. Что-то подсказывало ему, что заварушка будет ещё та. Но все его планы опять рухнули. Рухнули, даже не спрашивая на это разрешения. Бероев выскочил из машины и от души вмазал по лобовому стеклу, совершенно уже не думая о том, что его новенькая иномарка может пострадать. Он бил и бил, до тех пор, пока не содрал кожу на костяшках пальцев. Ебаный день! Ебаный план! Ебаная жизнь! Ебаный Жданов! Просто. Ебаный. Белобрысый. Урод. Откуда у него столько ангелов-хранителей развелось?! Какие силы действуют в этом чертовом мире физики, если противодействие ебаной силе Жданова вызывает лишь нарастающий ком проблем?!! Кавказец не мог успокоиться. Его несло. Он ударился в истерику и, катаясь по земле, выкрикивая что-то на своём, рисковал. Он запросто мог привлечь ненужное внимание.