Кармелита. Наследники: лёд и пламя
Шрифт:
– Нет, только не при свидетелях! – рассмеялся Бероев, решив, что Макар примет слова за шутку и не задумается о том, что в каждой шутке есть доля правды.
– С какой стати ты мне помогаешь?
– Никакой помощи, я лишь хочу оказать тебе услугу! – сразу возразил Бероев. – Быть может, придет время, и ты мне окажешь…
Конец репетиции ещё не означал конец рабочего дня.
Лапин с кружкой горячего ароматного кофе сидел у себя в деканате, задумчиво разглядывая обложку сборника Шекспира. Да уж,
Профессор все ещё сомневался в том, правильно ли он поступил, запихав всех в одну кучу. Жданов и Бероев… Жданов и Бобровский… Эта новенькая первокурсница и Зора, а ещё Камолова-стерва. Единственным человеком, к которому не было претензий (почти не было) – Глеб Хабаров. Золото, а не студент. Молчаливый и смирный. Готовый спасти всех и каждого. Лапин знал, что Глеб частенько выручал Жданова. Он его за это и уважал. Дружба этих двоих не подвергалась сомнениям. Никогда. Это дорогого стоит. В наше время.
А вот сам Жданов… ох, проблемный же крендель! Если бы за каждую драку отчисляли, то Даниил бы стал рекордсменом в этом. Декан, конечно, видел ссадины на подбородке и скуле блондина, когда они общались в актовом зале после примерки костюмов, но промолчал. Дело ясное: парень дрался. Опять. Снова. Ещё раз. Что ж с ним делать-то?!
Конфликт на лицо. Вот только разораться бы: у КОГО именно и с КЕМ? Ещё раз: Жданов и Бероев. Что они не поделили? Неужели ту самую первокурсницу? Черт их разберет! Тогда из-за чего цапаются Жданов и Бобровский? Из-за Камоловой?
И вообще, почему они все вместе из Макара прокаженного сделали?! Паренек страдает. Точнее – может пострадать, если не вмешаться…
Аскольд Прокофьевич понял, что окончательно запутался. Нужен перерыв. А ещё лучше – отпуск. Или вообще пенсия!
Если говорить откровенно, то Лапин уже считал секунды до того, когда он сможет забыть о спектакле, о том, что неудача здорово подорвет его авторитет среди коллег, да и вообще – работа его утомила. Полежать дома и почитать хорошую книгу было бы идеальным вариантом, но, увы, приходилось пахать по двенадцать часов в сутки, не считая дополнительных дел, пусть и не связанных с преподаванием.
– Аскольд Прокофьевич, к вам можно? – дверь со стуком приоткрылась.
– Да, конечно, – на лицо мужчины легла искренняя улыбка, когда Калягина осторожно вошла. – Присаживайтесь.
– Спасибо. Как прошли репетиции без меня?
– Отлично, – нагло соврал Лапин, внутренне краснея и представляя, что если бы она увидела тот ужас, который они «состряпали», то грохнулась бы в обморок. – Главное, чтоб до завтра роли не забыли!
– Славные ребята, – Калягина кивнула на фото, сделанное ещё в прошлом году на выездной практике. – Видно, что вы их любите…
– Да уж, люблю, – замялся Лапин, – но в семье, как сами знаете, не без урода.
–
– Запомнили? – хмыкнул профессор. – Его у нас каждая собака знает…
– Зря вы с ним так, – Калягина положила ногу на ногу, вызвав у декана повышенное слюноотделение. – Парень просто ищет себя.
– Кофе? – Аскольду очень хотелось не говорить о Жданове. – Как вам у нас вообще?
– Как везде, – усмехнулась актриса, сделав глоток. – Реформы сплошные, что ж поделать? Новая власть требует нового…
– Да, пора прощаться мне с кафедрой родной.
– Почему?
– Сокращают, – развел руками Лапин.
– Даня, ты идёшь? – Кекс обернулся на друга, затормозившего на крыльце.
– Нет, у меня планы, – заулыбался вдруг во все тридцать два блондин. Что это за «планы» стало понятно, как только из дверей университета выбежала Кира.
– У кого-то развлекуха, а у нас одна непруха! – невесело констатировала Зора, смотря вслед парочке, удаляющейся к парковке. На какую-то секунду Глебу показалось, что девушка просто позавидовала. Однако вскоре он отогнал эти мысли. Крылова терпеть не могла Жданова, а, значит, и завидовать не стала бы.
– В смысле? – переспросил Хабаров.
– Без смысла.
– Интересно, у них и правда уже всё так серьезно?
– А я почем знаю? – цыганка лишь развела руками.
– Странно это…
– Странно то, что Казанова её в каком-нибудь закутке не оприходовал. Иначе, зачем она ему? Хотя… Ещё не вечер!
– Он же не маньяк! – заступился Глеб. – Почему ты так о нем думаешь?
– Да я о нем вообще не думаю! Меня волнует Кира…
– Ты лесбиянка? – Кекс хохотнул, но тут же замолчал.
Зора, побагровев и сжав кулаки, двинулась на парня.
– Сорри, я не так выразился.
– Оправдывайся-оправдывайся!
– Кира твоя подруга и поэтому ты не хочешь, чтоб она общалась с Даней…
– Сразу и подруга! – фыркнула цыганка. – Просто знакомая, а от Казановы я стараюсь её уберечь чисто из-за женской солидарности…
– Оправдывайся-оправдывайся, – передразнил Хабаров.
– Да ладно, пошли!
– Куда?
– На кудыкину гору! Нам ещё папоротник добывать или забыл?
– Нет, но откуда ты знаешь этот папоротник? Лапин же сказал, что это редкий вид…
– И что? – девушка спустилась со ступенек. – По-твоему, редкий вид не может у нас расти? Надо хотя бы проверить!
– А ты в этом шаришь? – Глеб снова удивился.
– Я не ботаник, чтоб в траве шарить, но приблизительно помню, как он выглядел.
– И куда именно пойдем?
– В горы, я же сказала, – Зора шагала быстро.
– Может, купить проще? – Глеб искал легкие пути решения.
– Не всё решается с помощью денег, запомни! И не отставай!