Кармелита. Наследники: лёд и пламя
Шрифт:
– Значит, я снова прав.
– Уже не имеет значения. Ты своё дело сделал, остальное доверь мне.
– Ты использовал меня, чтобы затащить его в койку?! – заверещал Костя.
– Не ори!
– Клей! – мрачный Глеб с каменным лицом мотнул головой, приглашая следовать за ним. – Дело есть, пошли.
– Какие у нас с тобой дела, мальчик из кондитерской? – студент матфиза не был уверен в том, что Хабаров не слышал их разговора с братом. – Вали куда валил!
– Даня ждет, – Хабаров сверлил парочку взглядом, полным отвращения, а братья удивленно
– Держи кулаки, Костян! – Клей от переизбытка эмоций на прощание чмокнул младшего в щеку, на что тот лишь брезгливо отмахнулся. – И учись, салага, пока я жив!
– Да не дождешься, – пробубнил Лимов, направляясь в сторону деканата филфака, – жопошник.
– Ты в своем уме, Камолова? – Даня не скрывал возмущения Виолеттиным идиотизмом. – Какой ещё прощальный секс?!
– Страстный и продолжительный, – произнесла шатенка, постаравшись придать голосу побольше эротичности. – Глядишь, ты передумаешь расставаться навсегда.
– Ты прикалываешься? – нервно усмехнулся парень.
– Приколы кончились давно. А я говорю серьезно. Ты сам принял моё предложение.
– Забудь. Никакого секса у нас не будет.
Виолетта покрутила в руках кончик галстука, надетого на неё самим Даней.
– Смотри, Жданов, я ведь могу просто развернуться и уйти, и что тогда ты будешь делать? Твоя сладкая месть превратится в позорный сриптиз…
Даниил нахмурился.
– Ты посмотри на себя! – девушка кивнула на почти голое тело филфаковца. – Нет, ну ты можешь, конечно, натянуть на себя моё платье.
– Давай я тебе заплачу.
– Зачем мне деньги? И вообще, не уходи от ответа. Ты передумал осуществлять задуманное?
– Других желаний у тебя нет?
Камолова смекнула, что сейчас блондин сделает всё, чтобы планы не рухнули. Она заказывает музыку и глупо этим не воспользоваться. Можно ведь убить сразу двух зайцев.
– Есть.
– Не томи.
– Поцелуй.
Даня удивился. Так просто? С чего бы?
– И только?
– А тебе мало? Тогда вернемся к предыдущему варианту…
– Нет! – решительно махнул рукой Даня. – Просто хочу понять, зачем тебе всё это, если я могу оказать куда более весомую услугу. Например, мебель подвигать или компьютер починить… может, не будем спешить с желанием?
– Наивный! – улыбаясь, протянула шатенка. – Я же не договорила. Я хочу, чтобы ты меня поцеловал на глазах у своей новой пассии.
СОЧИ.
Если Куликов Павел Петрович, даже уволившись и уехав за множество километров от дома, часто думал о работе, то Викторов Виталий Витальевич прямо среди недели взял отгул, наплевав на все дела, которых у него, кстати, было хоть и меньше всех в округе, но, тем не менее, в важности они ничуть не уступали. А раскрываемость – это дополнительная копеечка в кошелек полицейского.
Майор долго думал, что делать в этот незапланированный, какой-то даже спонтанный выходной. Наконец решил. Последние несколько лет его тянуло в одно место, так может, и надо воспользоваться наличием свободного времени?
Южный
Вроде, ничего не изменилось, но почему же тогда слева в груди что-то неприятно стало покалывать? Приступ? Нет, а если и приступ, то ностальгии, разве что. У каждого есть человек, который никогда не покинет. Нет, речь не о том, когда люди рядом всю жизнь, а о том, когда один не может забыть другого.
Сорок с лишним лет назад судьба не спросила, хочет ли он влюбляться. Взяла и влюбила. Навсегда. Однозначно и ясно. Викторов не отличался особой сентиментальностью, но воспоминания сделали свое дело. Шагая по таким знакомым и одновременно незнакомым улицам и площадям, полицейский всё же всплакнул. Немного. Перед глазами стояла Роза. Да, она полностью оправдывала свое имя. Она была цветком, который он оберегал буквально от всего, словно боялся, что кто-то на его святыню покусится. Уж лучше бы было, чтоб кто-то да покусился! Виталий Витальевич не мог привыкнуть к мысли, что Роза по велению брата не должна была выходить замуж! Этот чертов эгоист настолько был избалован её вниманием, что просто забыл об уважении и понятии «забота» о близком человеке. Она растила его, а он погубил её…
Оказалось, что табор до сих пор стоит на том же месте. Викторов знал, что с момента суда над Лексой, вожаком является его сын – Лачо. Лично спецназовец никогда с ним не общался, но, по слухам, мужчина был не таким, как папаша. Это уже хорошо. Что Виталий знал о Розе? Ничего. Ничего, кроме того, что она очень тяжело перенесла потерю брата.
Он был для цыганки всем: плотью и кровью. Самой жизнью. Ради него она была готова на любое безумство, тем самым развращая мужчину. Из-за неё он стал думать, что в этом мире можно всё. Он завидовал её силе, хотя она была физически слабее. Против её чар устоять не мог никто.
Даже он – Викторов. Их первая встреча произошла на допросе. Лексу тогда первый раз задержали за мелкое хулиганство. Викторов, руководящий тогда небольшим отделом сыскарей, не сумел вынести слез женщины, в которую без памяти влюбился почти сразу, как увидел. Преступника отпустили, взяв обещание, что этого больше не повториться. Наивно? Глупо? По-идиотстки?
Однако Викторов был счастлив угодить возлюбленной. Коллеги подшучивали, что он приворожен. А, может, так и было? Кто тогда бы стал разбираться в причинах его поступков. Никому не было истинного дела.
– Вам кого? – обернувшись на голос, мужчина увидел молодого человека. Человека, удивительно похожего на покойного Лексу. Лачо? Не может быть! Ему должно быть, как минимум, лет сорок пять! А этому не больше двадцати. Неужели у этого пакостника родился ещё один сын? Когда?! Да и от кого, собственно? Ведь первая и единственная жена Саппоро умерла, едва родился первенец.
Те, кто не видел Лексу молодым, вряд ли бы сказали, что Лев так похож на него. Но Викторов-то видел. Он видел в этом пареньке злодея так же ясно и четко, словно Саппоро и не умирал…