Кармелита. Наследники: лёд и пламя
Шрифт:
Лев брел впереди, его походка, уверенная и ровная, без каких – либо лишних движений вызывала странные ассоциации с Данко, который вывел свой народ из темного леса, держа над головой горящее сердце...
Донеслось родное ржание – Пепел, измотанный и потерянный, бродил у реки, не решаясь отправиться на другой берег без хозяйки. А неподалеку спокойно щипал остатки травы тяжеловоз: он был мокрым, судя по всему, уже успел несколько раз переплыть мелкую речушку.
– Пепел! – Зора ещё никогда не была так счастлива снова его увидеть.
Конь,
Только сейчас, на свету, обнаружилась ужасающая картина: на спине Льва красовались множественные рваные раны с засохшей или полузасохшей, но обляпанной грязью, кровью! Цыган, как ни в чем не бывало, свистнул, подзывая питомца:
– Желли! Иди сюда, красавица моя! – потрепал кобылу за ушами. – Трусиха моя…
– Это девочка? – рот у Зоры открылся от удивления сам собой. – Кобыла?
– Да! А что тебя смущает? Будь она жеребцом – давно бы твоему оборвышу копытом заехала! – улыбнулся широко и беспечно. – А так, видишь, спокойная!
– Ну и дела, Пепел, ты глянь... такая кобылка... ничего себе!
– Между прочим, она – чистокровная! А вот где ты своего недоконя раздобыла? – лукаво подмигнул. – Увела у какого-нибудь занюханного фермера, а? Признавайся!
– Да иди ты! – шутливо отмахнулась девчонка, но внезапно стала серьезной. – Кстати, у тебя на спине раны... рваные... ты не чувствуешь разве?
– Ты, наверное, докторица?
– С чего ты взял?
– А чего тогда ты меня лечишь постоянно? – он запрыгнул в седло, но вдруг потерял сознание. Зора едва успела подбежать, успокаивая его лошадь.
====== Глава 11. ======
КОВАЛЬСК.
Как только встало солнце, пусть, такое тусклое и почти не согревающее осенью, но озаряющее светом мрачный и серый городок, Люцита собрала труппу в театре. Сегодня последние репетиции перед очередным гастрольным туром, а значит, придется выложиться на все сто! Итак, давайте же познакомимся с изменившимся актерским составом: Степан – исполнитель почти всех главных мужских ролей, аккомпанемент тоже на нём; Рада – лучшая танцовщица; Вайда – скрипач от бога; Тамила – сценарист и корректор; Прохор – солист, тенор; Эмилиан – солист, баритон; Клава – гример и костюмер; Марго – креативный продюсер…
Надо сказать, что изменился и репертуар с тех пор, как стали гастролировать все чаще поступали заявки на детские сказки, сольные концерты, вечера классической музыки.
Без сомнения, цыганскому театру переквалифицироваться одним махом просто невозможно, поэтому решили ввести расписание, строго ограничивая подобные непривычные выступления. Время от времени график, конечно же, сбивался, и приходилось утром играть сказку «Золушка», а к вечеру уже «Табор уходит в небо»... При таком сумасшедшем темпе порой некогда было поспать, поесть, повидаться с детьми! Самые находчивые брали своих чад прямо на репетиции, чем развивали хороший вкус и прививали любовь к искусству.
– Так, ребята! Не
Гам на сцене чуть поутих, но от голосов, звучащих наперебой, звенело в ушах.
– Люцита! Я потерял текст! – донеслось с одной стороны.
– Люцита, Люцита! Мне бы сегодня пораньше уйти! Я своим обещал! Можно? – раздалось с другой.
Ну и как тут работать?!
– Тихо!!! Всем молчать! Давайте по очереди! – цыганка шмякнула ладошкой по столу. – Стёпа! Где твой текст?
– Да блин! Не знаю, вчера был… сегодня нету…
– Почему-то это меня не удивляет! Ты же до сих пор прежний растяпа!
– Так! Давай без этого! – Рада мигом заступилась за мужа, сделав шаг вперед.
– Эмилиан! Какое там «пораньше», ты с ума сошел?! У нас не отрепетировано ничего толком! – Люцита устало подперла голову рукой. – Работать, живо!
Все послушно поплелись за кулисы, и вот… занавес открылся, зазвучала музыка. Однако в зрительный зал на самокате влетел четырнадцатилетний мальчуган, длинный и тощий, кудрявый.
– О, нет! Чиро! Что ты здесь делаешь?! – Степка по-отцовски нахмурился.
– Папа! Мне скучно! Я обещаю, что буду себя вести тихо! – он закивал, умоляюще глядя на режиссера.
– В прошлый раз твое «тихо» закончилось разбитой вазой! Ты должен сидеть с сестрами! – выглянула Рада. – Понял меня?
– Да ладно, пусть останется! – Люцита ласково улыбнулась.
Паренек сел рядом с ней. Снова тишина и музыка… вдруг дверь распахнулась, на пороге стояла молодая девушка, складненькая и ладненькая, с черными, как смоль, волосами, перевязанными красной лентой. Её взгляд окинул сцену, затем задержался на Чиро, который сразу юркнул под кресло.
– Вот ты где! Паршивец! Сейчас получишь! – она решительно подошла.
– Рубина! Ну, а тебя как сюда принесло! У тебя репетитор!
– Мама! Этот мелкий без конца мне мешает! Найдите вы ему уже занятие! Пусть вон полы моет хотя бы!
– Боюсь, мы с таким поломойщиком полов не увидим! – Люцита моргнула, взяла дочь за руку. – Продолжаем! Я скоро вернусь!
Стоило им уйти, прохвост вылез из убежища, довольно хмыкнул и уже поспешил к самокату, как отцовская рука отвесила ему легкий подзатыльник.
– Тоже мне, рейнджер! Сколько раз говорить, чтоб ты не путался под ногами! И Рубину прекрати доставать! Если она тебе нравится – ухаживай, а не за косу дергай! Понял?
– Понял… Только я боюсь, что она уедет, как только с этим репетитором все отрепетирует! Уедет, как Кира! И я снова останусь ни с чем! – Чиро обиженно сморщился.
– Смотри-ка! Не дорос ты ещё, парень, до девок! – Вайда как всегда вставил свои пять копеек.
– Помолчал бы! На себя погляди – ни жены, ни детей, околачиваешься в пивнушке после спектаклей! – Маргоша деловито спустилась со сцены.