Кармен жива
Шрифт:
Прибежала Раиса.
РАИСА (Ирине). Как с тобой? Это правда?
ИРИНА (смеётся). Ой, ты не выключила микрофон, Элечка… Слышишь, зал затих и слушает…
РАИСА. Это ты, ты специально его включила! Ты нас поссорить хочешь! У нас только-только любовь завязалась!
ИРИНА. Ну и? Как завязалась, так и развяжется… Я тебя вообще не боюсь. Глазами не сверкай.
ЭЛЬВИРА. Они вместе глушат! У них общие интересы! Мы с тобой — побоку! Поняла?
ИРИНА. Помолчи! Помолчите обе!
ЭЛЬВИРА (вырвала у Ирины микрофон, кричит в него). Замечательно! Внимание, сейчас вашему вниманию будет предложено что-то предельно прекрасное! Встречайте! Виктор Закамалдин, Витторио мой, вам посвящаю я этот танец!
На кухню прибежал Виктор. Это некрасивый, прыщавый молодой человек с длинными кудрявыми волосами, в очках. Он в кожаной жилетке, в рубашке попугаистого цвета, очень модно одет. Виктор молчит, смотрит вокруг, поправляет очки.
ВИКТОР. Дура.
ЭЛЬВИРА. А-а, вот и сам сыр-бор! Пришёл!
ВИКТОР. Слушайте, как мне надоело, все эти ваши концерты, разборки. Весь зал сидит, слушает. Ну, не стыдно?
ЭЛЬВИРА. Оно пришло отчитать меня! Ты, скрипка Страдивари?
РАИСА. Он мой!
ИРИНА. Да заткнись ты, барелина! Мой!
ЭЛЬВИРА. Пожалуйста. Он — ваш. Я — с Петром Николаевичем. С Курочкой Рябой. Которая несёт золотые яички. Симпатичный старикашка. Он шепнул мне сейчас, что хочет со мной попить вечерком кофеёк у него дома. У него товарищ — он так сказал — товарищ, то есть фрау, то есть жена — уехала на дачу. Помидоры поливать. Хотя на улице зима — какие помидоры уж там у неё и не знаю. Да плевать. Пусть поливает. А я вот с ним кофейком побалуюсь. Уж лучше с ним, чем с вами. А ты, Витторио, Витенька, Витюся, Витюсёчечек, собака два, рычи дальше с кем хочешь — пошёл вон, нахлебник, сказала! Не отрабатываешь то, что в тебя вкладывается. Ясно?! Пусть тебя эти дуры кормят! Ваш, ваш он. Забирайте. Согласна. На, жри!
Взяла торт, который стоял на столе, ударила им в лицо Виктору. Взяла второй, размахнулась, хотела сделать то же самое с Ириной и Раисой, те визжат, спрятались за плиту. Виктор стоит, обалдел, не двигается. Торт капает с него кусочками. Виктор кое-как протёр глаза, сел на пол, протирает о штаны очки, схватился за голову и вдруг принялся безутешно рыдать, всхлипывать, стонать.
Плачь, плачь! Не разжалобишь теперь! Плачьте, паяц! Всё! (Надела, наконец, платье, смотрит в зеркало, крутится, кричит:) Откройте двери! Пусть все видят! Я обещала им, что много зажигательного юмора, яркого веселья расплещется по залу из конца в конец, из угла в угол, от стола к столу, от сердца к сердцу, от мужчины к женщине и наоборот! Я говорила им, что согласно договору с нами, им будет уютно и приятно, легко и светло, тепло и симпатично, славно, трогательно и мило?! Пусть получат. Зал затих, я вышел на подмостки! Прислонясь к дверному косяку! Я один, всё тонет в фарисействе! Жизнь прожить — не поле перейти! Ну, или что-то в этом духе! Кармен жива! Кармен жива! Кармен жива, товарищи дорогие мои!
Надела чёрный жгучий парик. Воткнула розу в волосы. Встряхнула кудрями.
Плачь, плачь! Собаки, что вы можете понимать в жизни?! Что они могут понимать в любви и в жизни! Рассказать вам, как
РАИСА. Кто?
ЭЛЬВИРА. Ты! Скажи, что специально для таких уважаемых людей танцует сама начальник фирмы «Мы вам праздник всем устроим!» О, мы вам устроим праздник! Ещё какой праздник! Век помнить будете!
ИРИНА. Эля, куда?
ЭЛЬВИРА. Молчи, гадина! Гадина поганая!
ИРИНА. Да забери ты его, он мне не нужен совсем. Это из спортивного интереса было!
ЭЛЬВИРА. Объявите меня! О, объявите меня! Как Вий говорил: «Поднимите мне веки!» О, поднимите мне веки! О, объявите меня! Подают уже горячее? Я хочу, чтобы меня с горячим бифштексом съели! С бифштексом с кровью! С кровавым бифштексом! Некоторые любят погорячее!
Раиса вдруг кинулась на Ирину, вцепилась ей в волосы. Визжат, дерутся, переворачивают бачки, сковородки, бегают по кухне. Устали. Упали на пол, рыдают. Виктор всё так же сидит на полу, плачет безудержно.
ВИКТОР. Господи, ну за что я такой несчастный?! Ну за что?!
ЭЛЬВИРА. Хорошо. Я сама себя объявлю.
Эльвира встала. Взяла микрофон, пошла в зал и красиво произнесла:
ГОЛОС ЭЛЬВИРЫ. Для работников предприятия «Ремстройкомплект-сервисслужбадорбыт» и для лично Петра Николаевича Рябова, руководителя, лично мною, руководителем фирмы «Мы вам праздник всем устроим!», Эльвирой Манукян, исполняется танец из далекой солнечной Испании! Представьте себе, друзья мои, что перед вами — знойная пустыня. Невдалеке гуляют торреро, наблюдая за корридой! Фиеста в самом разгаре! А по пустыне идёт Кармен! Она идёт и совсем не плачет! Ей нечего плакать, потому что — Кармен жива! Неправда, что Кармен погибла! Не верьте! Кармен вечно жива! Жизнь продолжается, и она, Кармен, будет жить и любить! Танцует Эльвира Манукян! Встречайте!
Эльвира снова прибежала на кухню, нажала кнопку в магнитофоне, подняла руки к парику, разбросала кудри и ринулась, как тигрица, в двери. Летит — платье развевается. Официантки шарахнулись от Эльвиры в стороны.
В динамиках оглушительно ревёт «Кармен». Эльвира танцует, стучит каблуками, кричит истошно «Кармен жива! Кармен жива!»
В зале молчат. Не едят, не хлопают. Танцует Эльвира. Дышит тяжело, но танцует.
ГОЛОС ЭЛЬВИРЫ. Кармен жива! Я же говорила, что она жива! Живёхонька! Никуда не делась! Не надейтесь, что померла! Живее всех живых!
Виктор встал, взял полотенце, стёр с лица остатки торта, пошёл в зал. Скрипка стала подыгрывать Эльвире.
Раиса и Ирина плачут, собирают в чемоданы костюмы, колокольчики индийские позвякивают.
Музыка кончилась. Вбежала Эльвира. Упала на стул.