Карнавал (сборник)
Шрифт:
И достав потрепанный блокнот, Асмодей приготовился записывать.
— Ну, для начала решим денежный вопрос, — проговорил Сидоровский. Много мне не надо, это вызовет нездоровый интерес окружающих, а вот тысяч двадцать — тридцать пригодится. Нет, лучше пятьдесят.
Андрей Николаевич подвигал губами, что-то подсчитывая.
— А впрочем, давайте сто, как-нибудь выкручусь.
Асмодей что-то чиркнул в своем блокноте.
— Та-ак… Еще, пожалуй, надо бы докторскую защитить.
— Какая тема? — быстро спросил слесарь.
— Не знаю, — пожал плечами Сидоровский. — Что-нибудь по специальности.
— А задел у вас есть?
— Нет.
— Так что же вы защищать собираетесь?
— Ну это уж ваше дело, — рассердился Сидоровский. — Сами придумайте.
Пришелец вздохнул, но в блокноте пометку сделал.
— Теперь повышение по службе. И желательно побыстрей, покруче, чтобы аж дух захватило.
Асмодей поднял глаза. Посмотрел. Потом хмыкнул и вновь склонился над блокнотом.
Андрей Николаевич продолжал фантазировать.
— И чтобы люди меня уважали. Чтобы знали, с кем дело имеют. Побаивались даже. Полезно будет.
Асмодей записал.
— Что еще? — спросил он.
— Пожалуй, хватит, — ответил Сидоровский. — Разве что, добавьте тысяч двадцать.
— Хорошо. А молодость, женщины, приключения? Не желаете?
Андрей Николаевич нахмурился, вспоминая свою молодость. Студенческие заботы, скудные завтраки, надежды, разочарования.
— Нет, — решительно отказался он. — Сделайте еще персональную машину с шофером, и все.
— Ну, а бессмертное произведение не хотите после себя оставить? Симфонию какую-нибудь, книгу, картину? Изобретение, наконец?
— Да зачем оно мне? — улыбнулся Сидоровский. — Видел я этих изобретателей. Издерганный народ, беспокойный. Ни себе жизни, ни другим. Не надо.
— А книги-то, книги! — заволновался пришелец. — Вы столько их прочитали, неужели не хотите свой путь проложить? Хотя бы тропинку узенькую? — Он кивнул на стопку листов на столе.
— Да не читал я их, — отмахнулся Андрей Николаевич. — Перед сном иногда полистаю, и все. Чепуха там всякая. Выдумки.
— А радость познания? Новые ощущения? Может, летать хотите научиться?
— Я же сказал, что нет, — сквозь зубы процедил Сидоровский. Исполняйте, что заказано, а остальное моя забота.
Асмодей вздрогнул. Обвел глазами полки с книгами и вновь посмотрел на хозяина квартиры.
— Ладно. Дайте-ка взглянуть на контракт.
Взяв протянутую бумагу, сантехник сложил ее и спрятал в карман. Потом поднялся и молча вышел из комнаты. Через несколько секунд появился в своей прежней кепке с рыжим чемоданчиком в руке.
— Прощайте, — произнес он, стараясь не глядеть на Сидоровского. — Мне пора.
— Погодите, я ведь еще не подписал соглашения, — заволновался Андрей Николаевич. — Давайте, я мигом!
— Не надо. Я передумал.
— Почему? А душа? Сознание мое вам разве не нужно?
— А на кой оно мне? — бросил через плечо сантехник, открывая дверь в прихожей.
— Что значит "на кой"? Эй, куда вы? Мы ведь с вами договорились! Стойте!
Но дверь уже захлопнулась.
Андрей Николаевич рванулся следом. Вылетел на лестничную площадку.
— Асмодей!
Гулкое эхо загудело по всему подъезду.
— Мотя!
Ответа не последовало, и Андрей Николаевич понял, что его обманули.
— У-у! — прошептал Сидоровский, негодуя на пришельца.
Потом осторожно принюхался. В воздухе чем-то пахло.
Войди еще раз в те же воды
Нельзя войти дважды
в одну и ту же реку.
У меня появилось предчувствие, что сегодня что-то произойдет. Догадка, мелькнувшая в момент пробуждения, исчезла, и я лежал с открытыми глазами, пытаясь вернуться в то состояние, которое владело мною секунду назад. Так бывало не раз, и я привык к неудачам, и не очень-то верил в успех.
Довольно часто первые мгновения после сна кажутся мне настоящим откровением. Будто вот-вот я обрету ключ к шифру, который поможет разобраться во многом, в том числе и в собственной жизни. Я все время жду развязки. Разглядываю декорации и пытаюсь определить, что за роль и в каком спектакле мне выпала. Все реплики, монологи, поступки, а также свободный выбор предусмотрены сценарием, который писал не я. Так мне кажется.
Декорации… Вы испытывали то странное чувство, когда все, что вас окружает, сдается удивительно знакомым и имеющим особый смысл? Например, стена старого дома с обвалившейся штукатуркой, обвитая плющом. Вы точно знаете, что видите ее впервые, но кирпичная кладка с причудливым узором трещин и выбоин подзуживает память, и вам начинает чудиться, что дом этот сыграл немаловажную, но забытую роль в вашем прошлом.
Вы дотрагиваетесь до стены, пытаетесь что-то вспомнить, но поздно. Секунда прозрения миновала, а вы так и не успели ничего понять.
Или еще. Вы лежите на сеновале под самой крышей. Дождь давно кончился, но уходить неохота. На улице холодно, в воздухе водяная пыль, а небо в черных тучах. Здесь же хорошо. Сено, что называется, "горит", и от него исходит пряный дух. Потом тишину прорезает хриплое карканье. Вы поднимаете голову и видите угрюмую ворону, сидящую на дереве. И понимаете, что все это уже было. И кромка леса за полем, и голые ветви, и каркающая ворона. Ощущение мгновенно, оно тут же проходит, но след остается. В следующий миг пейзаж словно подменили. Декорации те же, а смысл иной. Ворона? Она улетела, но дело не в ней. Она суфлер, подсказавший нужные чувства.