Карнавал судеб
Шрифт:
Чикаго
Миранда все никак не могла решить для себя, хорошо это или плохо: вернуться в Чикаго через столько лет. Чувство было каким-то странным — ведь она выдавала себя за совершенно другую женщину…
По возвращении «домой» первое, что она сделала, — подала прошение в суд о перемене имени. В качестве причины она указала профессиональные интересы.
— А что вас не устраивает в фамилии «Джонсон»? — удивился судья Липшиц — маленький человечек с блестящей лысиной и очками, съехавшими на самый кончик носа. — У меня вон какая фамилия, а я тем не менее
Пока он разглагольствовал на эту тему, Миранда подумала, что все эти слова он, наверное, говорил сотням подобных ей просителей. И в этом не было никакой предвзятости — он говорил совершенно искренне.
— При всем моем уважении к вашему мнению, ваша честь, — заметила она, — позвольте сообщить вам, что только в чикагском телефонном справочнике более трехсот Джонсонов. Свыше восьмидесяти зарегистрированы как М. Джонсон, семь — как М. Дж. Джонсон, пятеро из них — Маргарет. Можно прикинуть, что в масштабе всей страны зарегистрировано приблизительно пять тысяч шестьсот восемьдесят М. Джонсон, четыреста девяносто семь М. Дж. Джонсон… в общем, вы уловили мою мысль. Ваша честь, я надеюсь сделать себе собственное имя в мире бизнеса, а не делить его с сотнями других женщин!
Судья усмехнулся:
— И какое же имя вы хотите себе взять?
Услышав ее ответ, он улыбнулся еще шире:
— Звучит вполне по-китайски. Но это что-то новенькое по сравнению с другими прошениями такого рода. Например, я менял имя «Джим Хэнкс» на «Рашид Олатунжи», «мисс Ньюмен» на «мисс Нью-персон» и «Мечислав Янушевич» на «Майк Джонсон»… Вам бы не хотелось стать мисс Янушевич, а? А то сейчас эта фамилия как раз освободилась! — И, довольный своей бесхитростной шуткой, он вынес вердикт:
— Прошение удовлетворено. Следующий…
Покончив с формальностями, она получила новые паспорт, водительские права и карточку социального страхования на имя Миранды Ви. Следующим шагом по ее плану было жилье.
Требования ее были жесткими: оно должно быть уютным, современным, удобным, а главное — безопасным. То, что произошло с ней во Франции, не должно больше случаться с ней никогда! Поэтому, рассматривая каждый вариант, она задавала такие вопросы: были ли в доме ограбления? Нападения на жильцов? Изнасилования? И объясняла это тем, что будет жить одна и хочет быть уверенной в собственной безопасности.
Наконец ее поиски увенчались успехом, и она нашла хоть и небольшую, но миленькую квартирку с видом на озеро Мичиган. Швейцар заверил ее, что в здание и муха не проникнет незамеченной.
Она решила, что это ей подходит, — по крайней мере, пока она не разбогатеет, — и подписала договор на аренду сроком на год.
Следующим шагом вперед стал поход на Маршалльские Поля, где Миранда выложила тщательно подсчитанные три тысячи долларов из своего выигрыша в Лас-Вегасе на покупку необходимых туалетов: за время пребывания в «Маривале» она поняла, что в вопросах стиля важно не количество нарядов, а их качество. Поэтому она ограничилась приобретением двух костюмов, нескольких шелковых блузок и четырех пар итальянских туфель.
Один из костюмов — от «Шанели» — был из твида насыщенного пурпурного цвета, с воротником-хомутиком, другой — из мягкой английской шерстяной фланели, превосходного покроя, строгий и в то же время женственный. Она видела такой на Аликс Брайден и любовалась его элегантностью и изяществом…
Пока портниха возилась возле нее, внося последние коррективы, Миранда стояла неподвижно как манекен и смотрела на себя в трельяж, словно вопрошая свое отражение. «Ты — фальшивка… карнавальная маска, — отвечало оно ей. — А кем еще, черт побери, ты себя считаешь?! Ты же просто Мэгги-Джин Джонсон, не забыла еще?»
Маленькая смешливая Мэгги, самый дорогой наряд которой стоил не больше двадцати пяти долларов… Которая ни разу не переступала порог салона модной одежды, а носила коротенькие платьица из набивного ситца… Да, такие вот были денечки.
И вечера.
По субботним вечерам она надевала лучшее, что у нее было: коротенькое дешевое платье с воротником-хомутиком, босоножки на семисантиметровых каблуках и висячие серьги, которые раскачивались, когда она танцевала. А как она любила танцевать! И твист, и мэдисон, и буги-вуги… Мэгги кружилась и прыгала, звенели браслеты, вместе с ней прыгали вверх-вниз сережки в упоительном ритме биг-бита…
Но теперь с этим покончено. Никакой металлической бижутерии — только серебряные или золотые украшения: таково было предписание доктора Фрэнкла, одно из дюжины других. К ним, кстати, относился и запрет на употребление алкоголя и курение. Это должно было служить ей постоянным напоминанием о том, что она — результат медицинского эксперимента, женщина, сотворенная из воздуха, фантазии и искусства докторов. Как и имя, которое она себе придумала.
Миранда.
Оставаясь наедине с собой, она без конца повторяла его, надеясь, что сроднится с ним. И все же до сих пор не могла поверить, что Миранда Ви — реальная женщина, существо из плоти и крови.
Ей приятно было вернуться в Чикаго. Здесь она чувствовала себя дома, здесь ей все нравилось: зеленые парки и маленькие ресторанчики, танцплощадки и гулянья в день Святого Патрика… Это был ее город: парусные лодки, скользящие по глади озера Мичиган, магазинчики модного дамского белья на Стэйт-стрит, даже Чикагское торговое управление с его шикарным фасадом, за которым бурлила кипучая деловая жизнь.
Именно в этом фешенебельном здании и должна была начаться судьба пенорожденной Миранды Ви.
Портниха закрепила последнюю булавку.
— Благодарю вас, мисс Ви, — произнесла она тем уважительным тоном, которым люди ее профессии обращаются к своим лучшим клиентам.
В первый момент Миранда даже не поняла, к кому это обращено. Черт побери, да ведь она и есть мисс Ви!
Давным-давно (неужели всего четыре года назад?) она была частичкой сложного общественного организма: у нее были друзья, коллеги, соседи, домовладелицы, дворники, партнеры по танцам, двое-трое молодых людей, в которых она была влюблена, — и любой из них мог остановить ее на улице, хлопнуть по плечу и сказать: «Привет, Мэгги! Где ты пропадала все это время?» Потому что несмотря на «свидетельские показания» зеркала, она не верила, что сможет пройти по знакомым улицам никем не узнанной.