Карнавал в День Всех Неживых

Чернышова Алиса

Вроде нашей.

Мой отец был светлым землевладельцем, одним из тех, кого утвердившаяся на острове тёмная власть признала и не вышвырнула обратно в Светлую Империю. Это не удивительно: отец не был настроен фанатично по отношению к иноверцам, умел делиться, когда нужно, обзаводиться полезными связями и улавливать общественные настроения. 

А ещё он весьма своевременно и во всех смыслах удачно женился на тёмной - то есть, моей матери. 

Полагаю, это была выгодная сделка для обеих сторон: отец, как супруг магически одарённой уроженки Тёмной Империи, тут же получил ряд привилегий, в числе которых были и более низкие

налоги. Матушка же, изгнанная из Академии шаманка без жизненных перспектив, стала хозяйкой огромного поместья со слугами, драгоценностями, плантациями и прочими полезными в хозяйстве вещами. Управлять ей, конечно, никто всерьёз не разрешал (из матушки, прямо скажем, управленец всегда был тот ещё), но вот чеки, выписываемые каждый месяц на её содержание, приятно радовали глаз округлостями внушительного количества нулей, следующих за первой цифрой. 

Таким образом, отец приобретал рабочих и земли, матушка приобретала наряды и украшения, я - росла. Доходы росли тоже. Такая вот идиллия. 

Ситуация эта вполне устраивала всех. Или почти всех. Конкуренты отца, например, почему-то не были в восторге. У нас начали случаться неприятности: то поля вдруг загорятся, то разбойники повадятся нападать на рабочих, то некто на фабрике неправильно настроит магические потоки, отчего станок зашибёт нескольких бедолаг... Когда стало понятно, что войны за передел территории не избежать, матушка скромненько собрала саквояж, опустошила свой счёт в местном отделении банка Эди и элегантно помахала нам всем ручкой, погрузившись в первый же дилижанс. 

Собственно, меня она тоже звала с собой, на материк, где правят либеральные тёмные законы. "Нарвёмся мы тут на неприятности, - говорила она.
– Для этих светлых фанатиков женщины - низшая форма жизни. Твой отец, хоть немножечко и глуповат, а всё приятное исключение. Но его хватка слабеет, видишь сама." 

Честно, у меня были свои мысли по поводу того, кто именно из моих родителей глуповат. Правда, предпочитала я держать их при себе. Опять же, какая-то доля истины (как показало будущее, значительная) в словах матери всё же присутствовала. 

В итоге я отказалась ехать с ней: отец, ослабленный разразившейся деловой войной, не вынес бы такого удара. Да и как бы я выглядела, право? Вот так вот взять - и бросить человека, который вырастил меня, дал образование, любил, наконец? Вот так просто, с полпинка, назвать фанатичным бредом те книги о житии светлых, которые он читал мне по вечерам? Оставить землю, которую привыкла по праву рождения считать своей, на растерзание? Предать доверие тех, кто работает на нас, позволить им лишиться мест?

Я не была - и, надеюсь, никогда не стану - человеком, который способен на подобное.

Глава 3

После матушкиного отъезда дела поначалу шли из рук вон плохо.

Как ни крути, она довольно сильно опустошила счета... и папино сердце - тоже. А это, пожалуй, даже похуже денежных потерь будет, ибо порой сильные и серьёзные мужчины до смешного ранимы и уязвимы.

Так бывает.

Тогда, наблюдая за отцом, я пришла к выводу, что маму он любил. Да, по-своему, да, немного снисходительно, как маленькую девочку или милую болонку, но не суть. Она была важна для него, и её предательство подкосило его. Уверена, при виде этого наши конкуренты потирали ручки...

Зря. Им не стоило радоваться слишком рано. 

Говорят, наши поражения зачастую оборачиваются победами; нечто подобное, надо сказать, произошло и тут. Горе отца переросло в гнев, который он и направил на конкурентов. 

И да, радоваться те экстренно перестали. 

Опять же, они слишком рано сбросили со счетов меня: стереотип о том, что из полезных навыков у светлых донни разве что умение вышивать, неистребим. Увы им! Мой отец был прогрессивным светлым и считал (на мой вкус, вполне оправданно), что современная светлая должна уметь всё - и вышивать, и колдовать, и землями управлять... и в зубы ногой с разворота дать, если очень надо. А что? Тёмным можно, а нам нельзя? А вдруг придётся честь в экстремальных обстоятельствах защищать? Вот то-то же. 

Да, к стереотипному "благочестию" папа относился с некоторой настороженностью и здоровым сомнением, справедливо полагая, что, чтобы не держать дочь в ежовых рукавицах, достаточно просто воспитать в ней толковую голову на плечах.

В общем, мне сказочно повезло с отцом. И в то непростое время я старалась, как могла, чтобы ему повезло со мной не меньше: брала на себя любую работу, чтобы облегчить груз, упавший на папины плечи. Сидела ночами, разбираясь в устройстве какого-нибудь магического станка, вчитывалась в столбцы цифр и колдовала украдкой, очаровывая незадачливых кредиторов унаследованными от матери крупицами дара. Малыми, на самом деле - зато способными проникать сквозь любой щит.... Уставала ужасно, но гордый взгляд отца был мне наградой дороже, чем платья или каменья. 

–

Всё стало налаживаться. Недостача на счетах постепенно восполнялась, дела понемногу шли в гору, семейный бюджет, избавленный от необходимости тащить на себе дорогостоящие мамины привычки, теперь позволял переправлять намного больше средств на более практичные нужды. Опять же, нанятые из тёмной столицы сыщики отловили самых злостных вредителей и отыскали вероятного заказчика - лорда Канрада, нашего соседушку, землевладельца из числа колдунов, который давно точил зубы на "обнаглевших светлых фанатиков". Прямых доказательств не нашли - "вредители" лица нанимателя не видели, - но косвенных набралось внушительное количество.

В итоге, как нам казалось, мы победили. Отец, нанеся конкуренту светский визит, тактично намекнул меж переменой блюд: если проблемы повторятся, он даст делу ход. Сосед наш, кажется, впечатлился... и несколько месяцев мы и правда в это верили. 

И забыли, что самые яркие победы порой оборачиваются самыми сокрушительными поражениями.

–

В тот злосчастный день, который я запомню на всю жизнь, отец вызвал меня к себе. Был он хмур, и сердце моё упало при одном взгляде на него. 

– Проходи, малышка Беа, - сказал он.
– Кажется, твой отец - старый дурак. 

– Кажется, он всего лишь огорчён и устал - вот и говорит глупости, - я заставила себя улыбнуться легко и непринуждённо.
– Полноте, батюшка, откуда столь упаднические настроения? 

Он коротко хмыкнул. 

– Я сегодня видел в ресторации "Три заблудшие тени" лорда Канрада.

– И что же старый паук наговорил тебе, что так тебя огорчило?
– я высокомерно вздёрнула подбородок.
– Он полон яда, отец. Тебе не стоило бы обращать внимание, что бы там ни было! Побереги своё здоровье - он бессилен нам навредить.