Карнавал в День Всех Неживых

Чернышова Алиса

Отец медленно покачал головой. 

– Дело не в том, свет мой. Мы с колдуном вообще не разговаривали. Тут другое... Видишь ли, он там был в компании дона Иора Кайрини. 

Я нахмурилась. 

– Погоди... этот тот самый твой старший брат, с которым вы разругались в пух и прах перед твоим отъездом со Светлой Земли?

– Верно, - сухо подтвердил отец.
– И, насколько я понимаю, он прибыл сюда с семьёй несколько дней назад. Ни слова не сказав мне. 

Я прикусила губу. Действительно, выглядело это... не слишком хорошо.

– Не понимаю. Чисто теоретически,

чем он может навредить тебе? У него нет никаких прав здесь.

Отец медленно покачал головой. 

– Одно право, о котором я просто не подумал заранее, у него есть. Вернее, может быть... именно потому я сейчас поеду в Губернаторский Дворец: нужно переписать и огласить своё завещание.

Тут уж мне стало не до шуток. 

– Папа, что ты говоришь?!

Отец покачал головой.

– Я вижу одну причину, по которой мой брат мог появиться здесь. А ещё... я не хотел говорить тебе, но вчера я чуть не упал с обрыва. 

– Что?!

– Моя самоходная карета оказалась неисправна, - пояснил он сухо.
– Я успел выпрыгнуть в последний момент. 

Я сжала руки в кулаки. 

– Ты должен увеличить охрану. Ты должен стать осторожнее!

– Я это уже сделал, - он ободряюще улыбнулся мне.
– Всё будет хорошо, милая!

И то были последние слова, что он мне сказал.

Глава 4

Так уж вышло, что мелкие хищные твари обычно нападают, когда добыча слабее. Вот и драгоценные родственники не стали нарушать принятых у их вида традиций: заявились на следующее же утро после "несчастного случая", произошедшего с отцом. 

Чтобы поддержать... и не дать мне опомниться, конечно же. 

Одного взгляда на родню мне хватило, чтобы понять - мы не поладим. То есть, для таких очевидных выводов мне и смотреть на них было необязательно, но близкое знакомство многое подтвердило.

Дядюшка, мужчина мощного сложения с одутловатым лицом, несущим печать не то обильных возлияний, не то вялотекущей срамной хвори... Тётушка, жеманная особа с фальшивой улыбкой и глазами снулой рыбы... Справедливости ради, кузен с кузиной показались мне на первый взгляд не самыми неприятными людьми, и при других обстоятельствах мне, единственному ребёнку в семье, было бы интересно с ними познакомиться. Однако, в данном случае собственнические, довольные взгляды, которыми драгоценная родня окидывала обстановку моего дома, разом сводила на "нет" всю возможную симпатию.

Даже если и предположить, что младшее поколение не в курсе касаемо... несчастного случая. 

Хотя, они не могут не догадываться, правда? Даже если не знают наверняка, то... ну не совсем же идиоты? 

Компанию родственничкам составил - внезапно для меня, хотя следовало бы сразу догадаться, - благочестивый Приор из нашего местного Храма. Мы с отцом никогда не жаловали основной Храм, предпочитая от случая к случаю небольшой местный, построенный нами же, для светлых рабочих... Теперь, кажется, придётся пожинать плоды такого отношения.

Наш - теперь уже мой, пора привыкать - поверенный, Иноко, буквально скривился при виде храмовника, оценив уровень подставы; нянюшка и вовсе пробормотала себе под нос некое заковыристое ругательство. Я разделяла чувства самых близких мне из оставшихся людей: самые худшие опасения, которые мы высказывали этой ночью, сбывались. 

– Бедное дитя!
– зачастила тётушка, шагнув мне навстречу.
– Какое горе, какое горе... 

– И вам добрый день, - сказала я сухо.
– Могу ли я для начала узнать, кто вы вообще такие и по какому праву явились в мой дом без приглашения?

Тётя подавилась фразой; глаза её сверкнули очень нехорошим блеском. 

– Ты как смеешь перебивать старших, паршивка?
– громыхнул дядя.
– И почему не одела траур по моему любимому брату? Совсем лишена всяческого понятия о приличиях?! Хотя, куда уж там - с такой-то матерью...

Только когда он это сказал, до меня дошло, что драгоценные гости одеты в чёрное не как дань какой-то странной моде; это они так траур по папе справляют... лицемеры проклятые.

– Брось, дорогой, - поджала губы тётушка.
– Девочка росла без матери в диких условиях и совершенно очевидно раздавлена горем. Простим же ей некое отсутствие манер в этот трудный час. Поверь, под моим присмотром она мигом исправится!

Да уж, могу себе вообразить... было в тётушке нечто такое, отчего сразу верилось - она умеет исправлять.

Но нельзя было не оценить того, насколько слаженно эта парочка играла в "плохого и хорошего следователя". Я даже задалась вопросом: у них это осознанная тактика, или происходит инстинктивно?

– Признаться, я не совсем понимаю ситуацию, - сказал поверенный Иноко прохладно.
– Донни Беакисса - наследница и хозяйка этого поместья, что подтверждено завещанием моего покойного нанимателя. Могу я узнать, кто такие вы и на каких основаниях делаете свои заявления?

Дядюшка ответил ровно то, чего мы опасались.

– Вы же не думаете всерьёз, что двадцатилетняя девица из знатной семьи может жить сама и управлять делами? Уважаемый, не будьте смешны!

– Это наш священный долг, - порадовала сладким голосом тётушка.
– Само божье провидение привело нас сюда в этот тяжёлый час! Разумеется, мы позаботимся о несчастной сироте, оставшейся в одиночестве. И подберём девушке достойного супруга. 

– Не могу не отметить, что по закону девушка вполне может сама принимать подобные решения, - напомнил Иноко.

– По тёмным законам людей, далёких от подлинного Бога - несомненно, - сказал храмовник.
– Но я присутствую здесь как раз для того, чтобы отстоять интересы дитя своей веры. Юной праведной донни совершенно необходим опекун; по Договору Равновесия тёмные не имеют права вмешиваться в подобные вещи, основополагающие для светлого общества! 

Таким образом то, чего мы опасались, всё же произошло. Нам оставалось только одно - следовать заранее составленному плану. 

– Что же, - поверенный сделал вид, что сдаётся.
– Дон и донна Кайрини, я понимаю верно? Почему бы нам с вами и благочестивым Пиором не обсудить сложившуюся ситуацию с глазу на глаз?