Карнавал
Шрифт:
Молодой человек отказался.
– Правда, есть люди, – продолжал целитель, – которые и после сотни проб не могут поверить во всемогущество глубокого дыхания. Такие люди являются идиотами – и это единственная болезнь, которая не поддается моему методу лечения. Иногда после десятка проб больной начинает чувствовать себя хуже, иногда у него бывают кровотечения, иногда он может умереть. Но это не страшно, просто путь к выздоровлению нелегок.
Лист снова наклонился к Одноклеточной.
– С таким же успехом, – сказал он, – можно объявить причиной всех болезней стояние на голове. Давайте перевернем этого параноика вверх ногами и подержим несколько минут. И повторим так сто раз. Пусть попробует не признать, что причина всех болезней в хождении на голове.
Одноклеточная
– Сейчас я буду выступать с докладом, – продолжил доктор Лист, – после одного экстрасенса. Внимательно слушайте все, что я буду говорить.
К микрофону вышел экстрасенс. Он долго и невнятно рассказывал об ауре, о множественности миров, о том, что он всех видит насквозь и умнее всех присутствующих, вместе взятых, а потом пригласил всех записаться к нему учениками.
– Приходите в мой центр, – говорил экстрасенс, – и я открою вам ясновидение и второе зрение, научу излечивать любые болезни, даже по фотографии, на расстоянии или по имени. Срок обучения – пять дней. Обучение платное. По окончании все получают диплом международного целителя, который действителен в любой стране мира.
Под конец его попросили продемонстрировать что-нибудь.
– Я умнее всех вас, – обиделся экстрасенс, – а вы хотите меня поймать? Не выйдет.
За ним выступал доктор Лист.
Листа мало кто слушал – люди устали и ожидали конца совещания. Некоторые заполняли лабораторные журналы или заполняли планы лечения на год вперед. (По каждому больному составлялся план лечения, хотя никто не знал, что будет с больным через год. Однажды составленный и заверенный план бросали под стол и больше оттуда не вынимали. За несколько лет собиралось так много планов, что они начинали высыпаться из-под столов. Но без планов лечить запрещалось.) Больные также присутствовали на совещании. Лишенные даже бумажной работы, они невыносимо скучали, поэтому даже совещания были для них развлечением. Они развлекались изо всех сил.
Один из больных уснул, откинув голову назад. Его рот открылся. Сразу же кто-то поймал муху и, с беззвучными клоунскими гримасами, бросил муху в открытый рот. Все замерли, ожидая. Ничего не произошло. Открытый рот чуть задвигался и проглотил муху. Раздался тихий гул разочарованных голосов.
– Сначала мы собирались лечить травматические повреждения, – докладывал доктор Лист, – это наши самые первые эксперименты. Я могу с уверенностью утверждать, что сейчас мы способны восстанавливать даже повреждения человеческого мозга. Первые эксперименты над человеком не за горами. Нашими первыми пациентами будут люди, попавшие в аварию, или больные с послеоперационными осложнениями…
Веселье продолжалось. Один из больных нырнул под стул и стал связывать спящему шнурки. Закончив манипуляции, он огляделся с гордым видом. Его никто не поддержал. Последовало недолгое обсуждение. Больной снова опустился под стул и стал что-то делать со шнурками. Когда он поднялся, оба шнурка были в его руке. Это было только началом спектакля. Одноклеточная снова попыталась послушать доктора Листа.
– Впоследствии было замечено, что данная операция замедляет старение, даже омолаживает организм. Может быть, когда-нибудь мы сможем победить старость и смерть (редкие аплодисменты нескольких старушек). Но даже это не главное…
Больные стащили сумку кого-то из впереди сидящих и вынули из сумки бутерброд. Бутерброд был с ветчиной. «Ах ты, проклятый!», – возмутились больные. Замечание относилось к хозяину бутерброда, точнее, к финансовым возможностям хозяина. Если у человека есть деньги на ветчину, он заслуживает любой кары.
Ветчину разделили на четверых и немедленно съели. Вместо нее на бутерброд положили шнурки и прикрыли сверху куском хлеба. Одноклеточная из последних сил сдерживала смех. Листа она уже совсем не слушала. Бутерброд положили в сумку, а сумку вернули на место. Некоторое время ничего не происходило. Общество начинало скучать. Один из больных тронул хозяина сумки за плечо: «Поделись бутербродом». «Свой надо иметь», –
Некоторое время в зале стоял шум. Листу, говорившему в микрофон, шум не мешал. Когда шум утих, Одноклеточная услышала окончание его выступления.
– Так вы собираетесь лечить людей? – спросила одна из старушек.
– Нет, пока мы об этом не думали, – ответил Лист.
– А опыты с собаками или обезьянами?
– С собаками – да, но обезьяны слишком дороги.
– Значит, пока вы начнете, я уже умру, – сказала старушка и потеряла интерес.
– Мы живем в великие времена, – продолжал доктор Лист, – я бы сказал, во время пролога к человеку. Именно так – пролога. Нам уже удалось резко поднять обучаемость, интеллект и физическую силу подопытных животных. Сила увеличивается в несколько раз, а обучаемость ускоряется в десятки раз. Человек будущего будет совсем не похож на нас – он будет в десятки раз умнее и сильнее. Он перестанет стареть. Имея громадный интеллект, он сделает новые изобретения, которые еще более ускорят его собственное развитие. До сих пор эволюция человека шла медленно – теперь настало время скачка. Пролог заканчивается и многие из сидящих здесь успеют прочесть первую главу.
Он спустился с трибуны. Ему не хлопали даже несколько старушек, старушки обиделись.
– Ваше выступление было очень интересным, – сказала Одноклеточная.
– Да, я видел, меня слушали внимательно.
– Да, – сказала Одноклеточная, – но мне нужно сказать вам что-то важное.
Она до сих пор не передала сообщение Мучителя и начинала бояться, что передаст его поздно. Но передать такое самому Листу для нее было слишком тяжело.
Лист заметил ее смущение и понял его с мужской точки зрения. Ага, подумал он, как же я раньше не догадывался. Конечно, ничего хорошего в ней нет – так, похожа на белую мышь, на мышку, но скромная, без претензий, никому не скажет, можно держать в секрете много лет. Такая умеет быть преданной, ничего не требуя взамен. Беременная жена Листа была красавицей, но с ужасным характером. В своем положении она так распустилась, что порой ее хотелось задушить. В сны доктора Листа приходили совершенно посторонние девушки. Поэтому некоторое разнообразие на работе было очень кстати.
– Да, я слушаю, – сказал он и нагнулся поближе.
Одноклеточная чуть-чуть отодвинулась, испугавшись. Надо же, как она неопытна, подумал Лист и нагнулся еще ближе. Одноклеточная постеснялась отодвигаться еще раз.
– Да, очень важное, – сказала она, – но я расскажу вам потом.
– Когда потом?
– Через время. Вы хотели мне что-то предложить?
Выступал новый целитель, неся нечто не поддающееся пересказу. Он был последним в списке. Люди ловили его интонацию, угадывая, какая же фраза будет последней. Будто зная об этом, целитель постоянно повторял: «и последнее…». Заканчивая одно последнее, он начинал следующее последнее. Люди привставали и нервничали.
– Да, – сказал Лист, – раз вы слушали внимательно мое выступление, вы должны были со мной согласиться. Вы согласились?
– Согласилась, – согласилась Одноклеточная.
– Вот и хорошо, – сказал Лист, – тогда мы сегодня же поймаем вашего идиота и начнем работать с ним.
– И он станет гением?
– Не думаю. Но поумнеет наверняка. И научится говорить. Но это долгая работа. Ведь дети тоже не сразу учатся говорить.
– А как мы его поймаем? – спросила Одноклеточная.