Карнивора
Шрифт:
А еще с крыльца смотрела Ана. И очень хотелось произвести на нее впечатление. И почему-то казалось, что хитрые слова уже не помогут. Нужны были другие – смелые. Бесстрашные.
Как Волк рядом.
Поэтому Кит выпрямился, подбоченился и небрежно бросил:
– Ты кого сейчас звал?
– Тебя с ублюдком, кого еще, – усмехнулся главный.
– А-а-а, – протянул Кит. – А я думал, это ты своих друзей так зовешь. Очень им подходит.
Мальчишки злобно скривились. Самый мелкий вдруг наклонился,
Кит медленно перевел взгляд на шайку – вовремя, потому что в этот момент остальные тоже бросили – камни, палки, все, что попалось под руку. Кит прикрыл голову, и стало стыдно: прикрывает голову, а не Марику рядом. Заставил себя выпрямиться, дернулся к ней, и тут же получил камнем в плечо. Прожгло болью, обидой, на глаза навернулись слезы – Кит наклонился, поднял камень с земли и кинул, не особо целясь, но сгорая от желания попасть.
А камень подлетел к мальчишкам на том конце улицы – и взорвался.
Больше всего досталось Марике – хотя она точно была ни при чем. Но Кит упал в обморок в тот же момент, как мальчишек раскидало неведомой силой, будто невидимая волна сбила их с ног и отбросила в сторону. Их в деревне лечила Дора – но все пятеро тоже были без сознания. Лечению переломов это скорее помогало, чем мешало, однако рассказать, как было дело, деревенские мальчишки не могли. У Кита же, который очнулся дома, началась лихорадка, точно такая же, как после встречи с Волком – Лагит, ухаживающая за ним, делала свою работу молча и никаких вопросов не задавала. Да и вряд ли Кит, которого снова бил жестокий озноб, смог бы ответить.
Поэтому неудивительно, что Кейза принялась за Марику. Лечить рассеченную бровь никто не стал – впрочем, по сравнению с Китом и остальными Марика и впрямь легко отделалась. Но к концу разговора с бабушкой ей казалось, что лучше уж было бы валяться без сознания.
Кейза допрашивала девочку с пристрастием, но отказывалась верить, что все произошло так, как та рассказывала. Закончилось все тем, что Марика в слезах выбежала из хижины. Лагит, только вышедшая из комнатушки, в которой лежал Кит, посмотрела на сестру с легкой укоризной – но та не заметила. Или, во всяком случае, сделала вид.
На следующее утро пришла усталая Дора. Поцеловала хмурую Марику в рану на брови, села за стол и сказала:
– Ана все рассказала мне.
Марика, до сих пор винившая деревенскую девчонку во всем произошедшем, нахмурилась еще сильнее.
– Я знаю, что ты ни при чем, – продолжала Дора. – Да и Кит, по большому счету, тоже.
– И кто же переломал детям кости? – удивилась Кейза.
Дора улыбнулась уголками губ – устало и напряженно.
– Когда Кит поправится – мы отведем его в Круг.
Кейза и Лагит переглянулись.
– Тиласи, – протянула
«И теперь его поведут в Круг», – подумала Марика, прислушиваясь к сухому дыханию Кита.
Далеко в Лесу Волк смотрел на следы, которые тонкой цепочкой уходили в темноту. Он ткнулся носом в самую землю, а потом вдруг запрокинул морду и завыл.
Но никто не ответил Волку. Законы Леса запрещали говорить с ним.
Первым «нет», которое Марика услышала от взрослых, был Круг. До того ни мама, ни бабушка Лагит, ни даже бабушка Кейза ничего не запрещали ей. Просто не стоило подходить близко к огню – обожжешься. Не стоило ночью ходить по Лесу – встретится дикий зверь. Не стоило выходить на мороз без шапки – простудишься. Это были простые, понятные правила, которым всегда давалось объяснение. И только про Круг никто ничего не объяснял. В первый раз, когда Марика должна была пойти одна к бабушке Кейзе, мама посмотрела на нее очень строго и сказала:
– Если вдруг ты заблудишься – не бойся. Я тебя всегда найду. Но запомни одно: если увидишь поляну, где все ветви елей пожелтели – беги оттуда как можно скорее. И ни в коем случае не выходи на нее.
– А что это за поляна?
– Круг.
– Она круглая?
– Нет. Ее так называют – Круг.
– А что будет, если я туда выйду? – спросила Марика, разумно полагая, что и у этого правила есть свое объяснение. Но мама лишь долго смотрела на нее, а затем покачала головой:
– Не сейчас, малыш.
Тогда Марике пришлось смириться с таким ответом. Но, в конце концов, она все равно не знала, где именно находится Круг, а заблуждаться, чтобы найти его, у нее не было никакого желания.
Но теперь все шли к Кругу – а ее с собой не брали. Сами вели туда Кита – а ее не брали. Марике, оставшейся в хижине одной, не хватало слов, чтобы описать, насколько обидно и несправедливо это было. За неимением слов она швырнула об стену горшок со свежесваренным зельем. Это немного помогло: перспектива объяснения с матерью на время вытеснила другие мрачные мысли.
Однако мрачные мысли, к сожалению, имеют свойство накладываться, приумножая значимость друг друга, и в конце концов Марика оказалась на крыльце, обиженная на весь мир за все несправедливости, включая разбитый горшок. Ведь не сама же она захотела его кинуть, верно? Ее довели до этого! Значит, кто виноват? Уж точно не она!
«Кит, – подумала Марика. – Вот кто во всем виноват».
Разумеется. Кто таскался в деревню к той глупой девчонке? Кто потащил с собой Марику? Кто задирал деревенских мальчишек? Да и вообще, если подумать, во всем всегда был виноват Кит. С самого его появления он был здесь совершенно лишним. Никому он тут был не нужен.