Каро
Шрифт:
Сьерра шумно выдохнула и уставилась на ковер.
– Тогда мы совсем не знали, как с вами нужно обращаться…
– Теперь знаете, да? – она оборвала его неожиданно резко. – Мы ведь животные, которых надо дрессировать, к которым надо находить подход, – неровным голосом выговорила она, глядя на Тобиаса взглядом, полным ненависти и горя. Костяшки ее вцепившихся в плечи пальцев побелели.
– Ты забываешься, – предупреждающе сказал Тобиас, которому стало не по себе.
– Что вы с ней сделали? – каро не обратила внимания на его слова.
– Мы ничего не успели с ней сделать.
– Просто
Тобиас прервал ее, схватив за плечи и приложив спиной о книжные полки. Каро вскрикнула и зажмурилась от боли.
Тобиас кипел от негодования, но не мог выдать рвущихся из него слов. Он смотрел на дрожащие губы каро, и на смену гневу приходили совсем другие, неуместные чувства. Едва удержавшись от противоестественного желания прикоснуться к этим губам, он рывком прижал к ее себе.
– Успокойся, – сказал он притихшей рабыне. Та стояла, не шелохнувшись, едва ли даже дышала. Тобиас слышал только бешено бьющееся сердце, которое все никак не унималось. – Надеюсь, ты выговорилась, и я буду единственным, перед кем ты устроила такую сцену.
Он выпустил рабыню и отошел к столу, собирая разбросанные бумаги.
– В моих вещах больше не ройся, – сказал он оставшейся за спиной каро. – Можешь идти.
Скрипнула дверь, и Тобиас опустился на стул. Щеки его горели.
Критос, сын богатого владельца трактира, вместе с Тобиасом и Аулусом закончил Академию Военных искусств. Но, в отличие от друзей, широкоплечий детина, рожденный для драк и маршей, пошел по другому пути. Когда заболел его отец, он оставил воинскую службу и принял его дело. Сначала временно, но когда стало ясно, что отец не поправится, полностью отказался от карьеры военного. Прошло три года, а он уже рассказывал об открытии пятой таверны в Криаде. И хоть Критос и ворчал без остановки о проблемах с жуликоватыми трактирщиками, несвежими продуктами и ленивыми разносчицами, глаза его сверкали. Тобиас по-хорошему завидовал другу. Сам бы он что угодно отдал, чтобы оказаться на его месте. Особенно теперь, перед свадьбой.
Критос отпускал шутки по поводу Замии и его личной рабыне, слухи о которой так и гуляли по городу, Аулус молча сочувствовал и выражал готовность всячески поддержать его. Тобиас мог поклясться, что преданный друг сам готов был жениться на ненавистной невесте, лишь бы помочь. Подходила к концу четвертая бутылка вина.
– Надо отлить, – Критос с усмешкой поднялся и шустро покинул кабинет. Тобиас покачал головой и потянулся за ножом, чтобы открыть пятую бутылку, когда дверь распахнулась, и показалась рыжая голова Критоса.
– Что-то ты быстро, – заметил Аулус. – Не добежал, бедняга?
– Смотрите-ка, кого я поймал, – Критос с довольным кряхтеньем втащил в кабинет упирающуюся Сьерру. – Сдается мне, она тебя искала, – он подмигнул Тобиасу, в очередной раз за вечер насмехаясь над оправданиями друга, что с рабыней они вовсе не любовники.
Бледная каро перестала дергаться и с мольбой уставилась на Тобиаса.
– Отпусти ее, – добродушно сказал он, хотя внутри шевельнулось беспокойство. Что опять приключилось?
Критос не спешил выпускать каро, наоборот, перехватив поудобней ее руки, покрутил из стороны в сторону, рассматривая.
– Что тебе в ней только понравилось? Я видел, тут в хибаре твоей есть и получше, – заявил он, разжимая руки, после чего Сьерра тут же отскочила от него к двери.
– Приму к сведению, – хмыкнул Тобиас, и вопросительно взглянул на каро.
– Могу я… уйти? – спрятав глаза, спросила та.
– Зачем ты меня искала?
– Всем понятно, зачем, – захохотал Критос, пристально глядя на рабыню.
– Перестань, сказано же тебе, – вступился Аулус.
– Да вижу уж, недотрога какая, – заметил Критос. – С такой так просто не сладишь, соплями изойдет. Но признайся, хоть разок-то трахнул?
Тобиас скорчил другу рожу и, поднявшись с удобного дивана, положил руку на плечо каро, подтолкнул ее к выходу. Под улюлюканье Критоса они вышли в коридор.
– Что случилось? Почему ты шатаешься по коридорам? – спросил Тобиас, в неверном свете тусклых коридорных светильников замечая, как раскраснелись щеки каро.
– Я не могу спать в комнате для рабов, – запинаясь, сказала она.
– Почему? – Тобиас даже не удивился.
– Мой матрас испорчен.
– Кого за это наказать? – Тобиас вздохнул. Кажется, такое уже было – с книгой.
– Никого, – сказала Сьерра очень тихо.
– Вот как. Ты защищаешь тех, кто мучает тебя, а за помощью идешь к грязному чудовищу. Не странно ли это? – он не хотел припоминать это, но вино разворошило обиду.
Плечи каро опустились.
– Простите меня, мой господин. Я… не думаю, что вы грязное чудовище. Я… – сбивчиво пробормотала Сьерра, и, не закончив, замолчала.
– Иди в мою спальню и ложись спать, – оставив рабыню разглядывать пол, Тобиас вернулся в кабинет.
Две пары глаз уставились на него, стоило только войти.
– Что?
– Я, признаться, не верил слухам, – непривычно задумчиво проговорил Критос. – Но теперь вижу, что не такие уж они и лживые.
– О чем ты таком говоришь? – Тобиас нахмурился.
– Девочка влюблена в тебя, – ответил вместо него Аулус.
– А вот и не угадал. Она меня ненавидит, – фыркнул Тобиас, падая на диван.
– И ты, Тоби, тоже к ней неравнодушен, – Критос поставил свой бокал на стол и встрепенулся. – Что-то вы меня запутали. Я ж отлить шел.
Насвистывая, Критос ушел по своим неотложным делам, а Тобиас хмуро уткнулся в бокал.
Глава 12
Тобиас заявился во дворец под утро, почему-то мокрый и с бусами на шее. Как он и опасался, неугомонный Критос не ограничился мирным вечером, и потащил их в свой новый трактир. Заведение работало всю ночь, причем милые разносчицы в прозрачных одеждах предлагали не только еду и напитки. Друзья по заслугам оценили размах идеи Критоса, а тот, в свою очередь, не поскупился откупорить свои лучшие запасы крепких настоек. Как именно они развлекались всю ночь, Тобиасу помнилось смутно.