Карский рейд(изд.1983)
Шрифт:
— Это оттого, что я в основном питаюсь пищей духовной, — нервно улыбнулась Лена. — Вы не хотели бы попробовать, Петр?
Чаплицкий шутливо поднял обе руки:
— Ни за что! Пища духовная, Леночка, — это закуска не для меня!
Лена уже без улыбки всмотрелась в него.
— А знаете, Петр, вы действительно постарели. И от этого в вас появилось что-то человеческое. Раньше я вас очень боялась…
Чаплицкий искренне удивился:
— Боялись? Но почему?!
Лена сказала откровенно:
— Вы всегда выглядели ужасно высокомерным. И невероятно умным.
— Ну, это ерунда. У глупых людей очень часто бывают умные лица. Это оттого, что им думать легко, — пожал плечами Чаплицкий. — Значит, вы считаете, что я выглядел раньше высокомерным и умным… А сейчас?
Лена долго смотрела на него — тепло и сочувственно. Потом медленно сказала:
— Сейчас?.. В вас есть что-то потерянное… несчастное… Вы… извините меня, Петр, выглядите неудачником.
— Так-с, — прищурился Чаплицкий. — Понятно. Ведь всякий неудачник кажется женщине кретином.
Лена нервно переплела пальцы:
— Ах, Петр, ну зачем вы так? За эти годы я тоже изменилась. Теперь меня не так легко поставить в тупик вашими софизмами, как когда-то… Незапамятно давно… Когда я считалась вашей невестой…
— Вы еще помните об этом? — с тоской спросил Чаплицкий. — Мне показалось, что вы решили забыть свое прошлое, свою среду, свою отчизну. — И добавил глухо: — Свою память…
— Вам показалось? — мягко переспросила Лена. — И все потому, что я не бегаю по ночам окровавленная, в грязи, с пистолетом за пазухой?
Чаплицкий молча кивнул.
Лена настойчиво сказала:
— Но разве в этом память прошлому?
— И в этом тоже! — упрямо сказал Чаплицкий и неожиданно устало добавил: — Но я вас, Леночка, ни в чем не укоряю. Я бы сам охотно забыл свое прошлое…
Лена подошла ближе, положила руку ему на плечо:
— Петя, может быть, не надо забывать прошлое? Может быть, надо обо всем подумать по-новому?
Чаплицкий покачал головой:
— Не-ет… Я ничего передумать не могу. Мои воспоминания — как матрешки. Они вынимаются одно из другого. И уводят меня слишком далеко.
Лена бросила взгляд на измученное лицо Чаплицкого:
— Петя, вы чаю хотите?
— С удовольствием, Леночка.
Лена зажгла керосинку, поставила на конфорку старый железный чайник. И вернулась к разговору:
— Так что же вас не устраивает, Петр?
Чаплицкий пристукнул кулаком по столу:
— Решительно все. Бросать Россию я не хочу, а жить с большевиками — не могу.
— Почему? Разве честного человека не может волновать их идея свободы, равенства и братства?
— Да вздор это! — злобно бросил он. — Вздор! Я не хочу братства с чукчами! И там, где торжествует принудительное равенство, — нет свободы!
Чаплицкий зашагал по комнате, горячечно блестя глазами, быстро выкрикивая:
— А свобода напрочь исключает равенство, поймите это, Леночка! Пока я свободен, я всегда буду сильнее, умнее и богаче любого из них!..
Они долго молчали, пока Лена не произнесла печально:
— Тогда вы обречены. Они вас уничтожат… И будут по-своему правы…
— Мне это очень горько слышать от вас, Лена, — прошептал Чаплицкий.
Лена сняла с керосинки закипевший чайник, налила гостю чаю. Он сел к столу, сделал несколько жадных глотков. Лена тихо сказала:
— Но это неправда, Петя. Вы ослеплены ненавистью. Неужели вы верите в победу своего дела?
— Верю, — упрямо сказал Чаплицкий. — Хотя наши вожди — те, которые идейны, — безумны! А те, что умны, — безыдейны.
— Чего же вы хотите, Петр?
Чаплицкий снова встал, взволнованно прошелся по комнате, остановился напротив Лены, блестя глазами, неожиданно предложил:
— Лена, Леночка! Давайте уедем… через границу… Вместе!.. Я ведь так сильно… и так нежно любил вас… Я и там найду себе место… Мне одному больше невыносимо… Я так устал.
Лена покачала головой.
— Не хотите?.. А что же делать мне?.. Зря я к вам пришел, зря на вас обернулся…
Лена не поняла его:
— Почему, Петр?..
Чаплицкий тоскливо объяснил:
— Я как жена праведного Лота: обернулся на Содом, и вот — обращен в соляной столп…
Лена промолчала.
— Я видел вас несколько раз с этим комиссаром… Шестаковым, — резко сказал Чаплицкий. — Скажите мне прямо — это из-за него?
Лена неопределенно пожала плечами и снова ничего не ответила.
— Та-ак, та-ак… Понятно… понятно… — сбивчиво забормотал Чаплицкий. — Вот же у вас телефон, Елена… Позвоните, скажите ему… — Чаплицкий отошел к окну, сжатыми кулаками оперся на подоконник, разгоряченным лбом прижался к стеклу, шепча слова, как в бреду: — …скажите ему, что у вас прячется враг Советской власти… белогвардеец Чаплицкий… ваш бывший жених…
Лена молчала.
— Ну, что же вы? — истерически выкрикнул Чаплицкий. — Они высоко оценят такую лояльность…
— Что вы несете, Чаплицкий? Слушать противно! — взорвалась Лена.
Чаплицкий круто повернулся к ней:
— Почему же? Новые времена, новая мораль — сын на отца, брат на брата. Идеи дороже живых людей! Невесты предают своих женихов!
Лена долго, неотрывно смотрела на него. Потом разлепила пересохшие губы:
— Мне сейчас очень больно, Петр… Я вас тоже любила когда-то… — И добавила с мукой: — А вы… Вы горестный и кровавый шут…