Карта неба
Шрифт:
— Да, Шепард. Мы все время были вместе, — подтвердил тот, с тревожащей пристальностью глядя прямо перед собой.
— Неразлучны, как сиамские близнецы, — улыбаясь произнес Шепард каким-то странным голосом, похожим на свой и в то же время немного искаженным, словно язык у него во рту еле-еле ворочался. И без какого-либо перехода этот самый голос, к удивлению присутствующих, зазвучал снова, но только из уст Уоллиса:
— Ты верно сказал, Шепард. Неразлучны, как семейная пара. Более того, даже смерть не в силах нас разлучить…
В смятении Рейнольдс переводил взгляд с одного матроса на другого, пока не заметил плотную паутину из липких волокон, соединявшую правый сапог Шепарда с левым сапогом его товарища. В это мгновение он понял, что убил Макреди напрасно. И тут же ощутил, как в каком-то неопределенном уголке его тела, возможно в спинном мозге, рождается ужас в самом что ни на есть чистом виде и постепенно, через сеть нервов, распространяется по всему телу, стараясь парализовать его, лишить энергии,
То, что произошло вслед за этим, с трудом поддается описанию. Наверное, у более опытных рассказчиков — и тут мне приходят на ум имена Оскара Уайльда и Дюма — не возникло бы таких сложностей, но, к сожалению, описывать случившееся выпало мне. Понимая это, я постараюсь подбирать слова как можно осторожнее, дабы, по крайней мере, не запутать вас окончательно. А случилось вот что: никто и глазом моргнуть не успел, как тела Шепарда и Уоллиса начали таять, словно глиняные фигурки под проливным дождем, и сплавляться воедино. Исказившиеся черты матросов плавали в клейком потоке, как кусочки мяса в бульоне, соединяясь в дикую смесь глаз, губ и волос. Несмотря на страх, Рейнольдс не мог оторвать глаз от процесса превращений монстра, поскольку с каждой секундой этот желеобразный осадок выглядел все более чудовищным. Внезапно, подобно дрожжевому тесту в печи, клейкая масса начала подниматься и затвердевать в плотную фигуру с удлиненным телом, снабженным мощными мышцами, которое почти целиком покрывала красноватая шерсть, напоминавшая морские водоросли. Когда существо окончательно приобрело твердое состояние, Рейнольдс убедился, что его руки и ноги действительно заканчивались длинными и острыми когтями, а то, что он считал головой, поскольку она располагалась между плечами, приняло вид кошмарной помеси двух голов — волка и ягненка, ибо тут присутствовали как хищный оскал, так и подобие витых рогов по обеим сторонам черепа. Существо осклабилось, выставив целый ряд острейших клыков. В следующее мгновение оно повернулось к Фостеру, который, к несчастью, стоял справа от него, и молниеносным движением погрузило одну из своих когтистых лап в брюшную полость матроса, а затем извлекло оттуда пригоршню внутренностей и разбросало их по полу. Аллан побледнел при виде того, что шлепалось к его ногам, и его чуть было не вырвало, но в этот миг лапа монстра схватила его за горло и подняла в воздух словно марионетку. Артиллериста ждала неминуемая смерть, но, к счастью, Петерс вышел из столбняка, охватившего команду, и, подняв тесак, ринулся к монстру. Он нанес ему удар по плечу. Лезвие с поразительной легкостью погрузилось в плоть, заставив монстра издать жалобный вопль, эхом разнесшийся по трюму. Он инстинктивно разжал когти, освободив артиллериста. Кашляя и задыхаясь, Аллан покатился по полу, в то время как метис извлек свой тесак из тела противника, разбрызгав вокруг капли зеленоватой жидкости, и готовился нанести новый удар. Но на этот раз марсианин оказался проворнее. Он перехватил руку метиса в районе запястья и без видимых усилий сломал ее, подобно тому как ребенок ломает прутик. Петерс сделался бледный как полотно и молча смотрел на свою вывернутую под неестественным углом руку и на обнажившуюся в локте кость, но его страдания были недолгими: вторым невероятно быстрым движением монстр обезглавил его. Голова метиса с глухим стуком ударилась о ящики и покатилась по полу, сохраняя удивленное выражение, с которым Петерс встретил свою мгновенную смерть. Монстр повернулся к остальным членам команды, но тут Гриффин с поразившим Рейнольдса спокойствием поднял свой мушкет, прицелился и выстрелил прямо в грудь марсианину. Сделанный с близкого расстояния выстрел опрокинул того назад. Этим стычка закончилась, и люди наблюдали за тем, как монстр корчился на полу, изо всех сил стараясь снова изменить свой облик.
— Добей его, Кендрикс! — приказал лейтенант Блейр матросу, стоявшему ближе всех к марсианину.
Притаившийся возле ящиков Кендрикс с лицом, забрызганным зеленоватой кровью, среагировал не сразу. А когда шагнул в сторону монстра, тот уже снова принял вид чего-то паукообразного, как тогда в каюте Рейнольдса, и бросился бежать к выходу из трюма, сразу же затерявшись в темноте.
— Куда же ты, дьявольское отродье? — завопил Кендрикс и бросился его преследовать.
Лейтенант Блейр, Гриффин и все остальные поспешили за ним, и Рейнольдс внезапно остался в трюме один, на этот раз целый и невредимый в окружении погибших товарищей. При свете единственного фонаря, который, упав на пол, не погас во время схватки, он убедился, что ничем не может им помочь, разве что Аллану, который сидел, прислонившись к ящикам, с блуждающим взглядом, безучастный к происходящему. Первым побуждением Рейнольдса было бежать оттуда сломя голову и искать надежного убежища, бросив юношу на произвол судьбы, но что-то помешало так поступить. Только что, когда все поверили, что монстр вселился в него, Рейнольдса, и собирались хладнокровно прикончить его, именно Аллан вступился за него, не побоявшись пойти против всей команды. Нельзя забыть и того, что юноша согласился спрятаться в его шкафу. Но стоило ли в благодарность за преданность жертвовать собственной жизнью? — подумал он, еще раз продемонстрировав свой неистребимый практицизм. С каких пор его
— Рейнольдс… Рейнольдс…
— Я здесь, дружище, — откликнулся тот и завел руку юноши себе за плечо, чтобы помочь ему встать на ноги.
— Где остальные? — еле слышно спросил Аллан.
— Наш марсианин уже проверил груз в трюме и теперь отправился инспектировать другие помещения. По-видимому, он хочет убедиться, что плавать с нами безопасно, — пошутил Рейнольдс, и на лице юноши появилась слабая улыбка. — Вы можете встать?
Аллан кивнул, но, когда с помощью Рейнольдса попробовал подняться, нога у него подвернулась, и он со стоном вновь опустился на пол.
— Проклятье, кажется, я вывихнул лодыжку… — тихо пожаловался он. — Что же нам теперь делать?
— Не знаю, Аллан, — ответил Рейнольдс и, отодвинув носком сапога голову метиса, уселся рядом с юношей, словно признав свое поражение. — Если вы не можете ходить, нам, по-видимому, придется остаться здесь и ждать… Это место ничем не хуже прочих. Если монстр вернется, нам есть чем его встретить. — И он указал на пистолеты, которые продолжали сжимать в руках Макреди и Фостер.
— Идите на помощь нашим, Рейнольдс, — с трудом произнес юноша. — Я как-нибудь выкручусь. Вам незачем оставаться со мной.
Рейнольдс сделал вид, что возмущен.
— Нет, Аллан. Вы только что защитили меня от команды, подтвердив, что я не монстр, хотя у вас не было никаких доказательств… — начал он.
— Доказательство у меня как раз было. Я видел, с каким выражением вы целились в капитана Макреди и… удовлетворение, написанное на вашем лице, когда появился хороший предлог, чтобы выстрелить в него, показалось мне сугубо человеческим чувством.
Рейнольдс снова восхитился труднопостижимым, темным и блестящим умом Аллана. Вдалеке послышался голос Кендрикса.
— Я нашел его, лейтенант! — кричал он. — Это дьявольское отродье спряталось в пороховом погребе!
— Осторожней, Кендрикс! — предупредил лейтенант. — Не вздумай там стрелять!
И тут же раздались выстрелы.
— Черт бы тебя побрал, Кендрикс, я же сказал, что…
Взрыв заглушил последние слова лейтенанта. Рейнольдс и Аллан услышали его из трюма и сразу же ощутили, как содрогнулся корабль. Гора ящиков, под которой они сидели, тоже задрожала, и Рейнольдс едва успел оттолкнуть Аллана в сторону и последовать за ним, прежде чем на то место, где они сидели, обрушились тяжелые короба, наполненные бараньими ребрами.
— Будь ты проклят, Кендрикс! — выругался Рейнольдс, вставая и стараясь поднять артиллериста, который ухватился за него и жалобно застонал, наступив на поврежденную ногу. — Пойдемте, Аллан, — подбадривал он его. — Нам нужно идти. Оставаться здесь — теперь уже не самый лучший выход. Обопритесь на меня.
Еще не утихло эхо этого взрыва, как раздался второй, сопровождаемый новым толчком, и Рейнольдс понял, что хранящиеся в пороховом погребе ящики с боеприпасами и бочонки с порохом начали взрываться один за другим. В считанные минуты волна взрывов могла стать по-настоящему опасной и разнести корабль в щепки. Надо было покинуть его как можно скорее, что он и пытался втолковать Аллану. Он потянул артиллериста к люку, ведущему на палубу, где размещались матросский и офицерский кубрики. Из тесного коридора, за которым находился пороховой погреб, вырывались клубы черного дыма, постепенно распространявшегося по трюму. Рейнольдс решил, что преследовавшие монстра матросы погибли, более того, осмелился предположить, что погиб и сам монстр, но у него не было времени помолиться за их несчастные души. Они достигли нижней палубы, и глава экспедиции задумался над тем, что делать дальше, но не успел дать никаких наставлений Аллану — судно потряс новый взрыв, гораздо более мощный, чем предыдущие. От взрывной волны пол на палубе во многих местах вздыбился, а несколько балок взлетели в воздух и рухнули на груду инструментов и сундуки. Рейнольдса сильно ударило об одну из переборок, протащило несколько метров по полу и швырнуло на кучу обломков, отчего он перестал что-либо соображать. Темная пелена постепенно овладевала его сознанием.
— Рейнольдс…
Голос Аллана вывел его из забытья. У него болели все кости, и тем не менее он был цел. Рейнольдс приподнялся и поискал глазами юношу, пытаясь разглядеть его в густом дыму, заволокшем все вокруг. От взрыва масляные лампы слетели кое-где со своих крючков, и теперь там и сям разгорались небольшие костерки, грозившие распространиться во всех направлениях благодаря обилию дерева, из которого полярный холод изгнал все следы сырости. Аллана он не увидел, но различил поблизости чей-то силуэт: человек направлялся к арсеналу спокойным шагом, словно грешник, который за долгие годы пребывания в аду научился перемещаться по нему с завидной непринужденностью. Это был Гриффин, тот самый странный матрос, который, похоже, не побежал вслед за всеми к пороховому погребу и тем самым спас себе жизнь, но сейчас, вместо того чтобы покинуть корабль, что было бы естественно, собирался запастись оружием, словно считал, что битва с монстром еще не проиграна.