Карта неба

Пальма Феликс Х.

— Нет, господин, она верна, — подтвердил священник, не зная, как воспринять замечание Посланника: как упрек или одобрение.

Тут он вспомнил день своего «земного» рождения, как о нем рассказывали его родители, жившие в облике скромных торговцев из Мэрилебона. Спустя неделю после того, как его мать родила, — с помощью акушерки, имевшей такое же отношение к землянам, как и его родители, которая объявила соседям, что ребенок родился мертвым, — его отец узнал о приезде в местный приход молодого священника и тут же сообразил, что это идеальное тело для новорожденного зародыша, которого они тайком держали в спальне на чердаке. Он исхитрился заманить священника к себе домой, сказав, что его мать при смерти и нуждается в соборовании.

«Что скажешь, дорогая: тело молодое и здоровое, и к тому же он занимает такое место в обществе, которое нам очень пригодится», — сказал он жене, приведя в замешательство священника, пожелавшего узнать, что они имеют в виду. «Ничего важного для вас, святой отец», — ответила жена и предложила ему подняться по лестнице в спальню, где, по ее словам, лежала при смерти ее престарелая свекровь. Но, разумеется, поджидал его там не кто иной, как новорожденный, пока что в своей подлинной форме зародыша, стремившегося обрести тело, в котором ему придется вести свое земное существование. Молодой священник успел лишь поднять брови, увидев столь неожиданное и жуткое явление, и тут же нож по самую рукоятку вонзился ему в спину. Умело использовав кровь, они похоронили его в саду, и спустя какой-нибудь час, немного освоившись в новом теле, новоявленный отец Бреннер занял свое место в церкви, предоставив колонии инопланетян пункт для сбора, но не забывая и о своих обязанностях приходского священника. Последнее было предметом его особой гордости, ибо речь шла о далеко не легкой работе, что он и хотел внушить Посланнику, воспользовавшись тем, что тот снова погрузился в выжидательное молчание.

— Но должен признаться, что в последнее время положение осложнилось, — пояснил он назидательным тоном, наливая гостю новую чашку чаю. — Существует католическое меньшинство, причем довольно значительное, и оно растет в местах проживания ирландских иммигрантов. Но самая главная угроза, с которой мы сталкиваемся, это кризис веры: все труднее становится буквально интерпретировать Библию, книгу, где собраны их верования, поскольку она не обладает исторической точностью.

— В самом деле? — улыбнулся Посланник со скучающим видом и поднес чашку к губам.

— Да. Согласно Библии этот мир существует всего каких-нибудь шесть тысяч лет, что может опровергнуть любой геолог. Но главный удар по самим основам христианской доктрины нанесла теория эволюции, выдвинутая землянином по имени Дарвин, которая лишила сакрального смысла акт творения. — Посланник глядел на него, не говоря ни слова, и только самодовольная улыбка играла на его губах, а потому после секундного колебания священник решил продолжить изложение своих мыслей: — Теологи нашей церкви стремятся выглядеть более восприимчивыми к достижениям науки и даже требуют переосмысления библейских текстов. Но все это бесполезно: ущерб уже нанесен. Неуклонная секуляризация общества — свершившийся факт, и мы должны это принять. С каждым днем возможностей для досуга становится все больше, и они отбирают у нас прихожан. Знаете, что такое велосипед? Даже этот нелепый драндулет превратился в нашего врага. Когда наступает воскресенье, люди предпочитают съездить на природу, а не посещать мои проповеди.

Посланник поставил чашку на блюдечко так, будто она весила целую тонну, и повернул голову к священнику, забавляясь его расстроенным видом.

— Вы воспринимаете это так, словно и в самом деле являетесь священником, — заметил он, делая вид, что удивлен.

— А разве нет? — парировал тот и тут же пожалел о своей дерзости. — Я хочу сказать, что… ну, в общем, я не знаю другого мира, кроме этого, господин. Если бы мой прапрадед родился на этой планете, я бы мог считаться землянином… — Улыбка исчезла с его лица, когда он заметил, как посуровел Посланник. Он постарался подобрать наиболее разумные слова. Когда он вновь заговорил, голос его сделался вдвойне почтительным. — Наверное, вам трудно, господин, представить себе ситуацию, но наше ожидание было ужасным и томительным, нам пришлось смешаться с ними до такой степени, что теперь трудно продолжать оставаться… инопланетянами.

— Инопланетянами… — понимающе ухмыльнулся Посланник.

— Так они именуют нас… — начал было объяснять священник.

— Знаю, — прервал его Посланник раздраженным тоном, словно внезапно его перестали забавлять нелепые перемены в жизни землян, равно как и отношение к ним священника. — И должен сказать вам, что самомнение этой расы не перестает меня удивлять.

Произнеся эти слова, он прикрыл глаза, словно собирался помолиться. Священник понял, что его гость уловил приближение членов колонии, которые начали появляться в церкви.

— Наши братья начинают собираться, — заметил он, хотя в этом не было нужды.

— Да, я различаю возбужденный гул от работы их мозга, святой отец.

— Это не удивительно, — постарался оправдать их священник, который, несмотря на ужасную робость, вызванную поведением Посланника, не мог не выступить на защиту своих братьев. — Слишком долго дожидались мы Посланника. Если быть точными, то начиная с шестнадцатого века по календарю землян, когда наши предки прилетели на Землю.

— И это, по-вашему, долго? — спросил Посланник.

По его тону священник не понял, кроется ли за словами Посланника искренний интерес или угроза, хотя подозревал, что скорее второе. Тем не менее он не мог удержаться и не высказать свои упреки, но постарался, чтобы его голос звучал как можно уважительнее.

— Так получается, господин. Мы принадлежим к пятому поколению, а потому вам нетрудно будет понять, что для нас планета, с которой прибыли наши прапрадеды, это почти легенда. Мой отец умер, прожив на Земле жизнь, лишенную смысла, и та же участь постигла моего деда… Нам же повезло, — поспешил он добавить, — потому что мы сможем осуществить их мечту: познакомиться с Посланником и встретить нашу настоящую расу.

Посланник только ехидно улыбнулся, словно чужие горести и радости его совершенно не волновали. Это привело к тому, что священник утратил все свое благоразумие.

— Мой прапрадед убил землянина, носившего брыжи, и принял его облик! — выпалил он, словно эта деталь одежды, плоеный воротник, которую в прошлом носили люди, как нельзя лучше иллюстрировала их долгое ожидание. — С тех пор мы тайно жили среди них, производя на свет свое потомство, чтобы сохраниться, и присматривая за боевыми машинами, которые наши предки спрятали под землей.

— Отец Бреннер, — заговорил Посланник примирительным тоном, — уверяю вас, что нет необходимости перечислять дальше все ваши злоключения. Я прекрасно сознаю, какую огромную работу проделала земная колония, поскольку именно мне было поручено оценить ряд докладов об условиях жизни на планете, которые вы с такой пунктуальностью направляли нам. И можете не сомневаться в том, — добавил он, зловеще уставившись на священника, — что если бы я остался недоволен вашей работой, то предложил бы Совету уничтожить эту колонию и прислать новых исследователей.

— Да-да, разумеется, — заторопился с ответом священник, испуганный последними словами Посланника. — Периодически, в условленное время мы собираемся в моей церкви и объединяем усилия наших мозгов, чтобы отправить очередное послание в космос. Это наш долг, господин, и мы его выполняем. — Он остановился, прикидывая, своевременно ли и уместно ли добавить кое-что еще, и в конце концов, с сомнением поглаживая чашку и немного нервничая, произнес: — Хотя признаюсь вам, что нас вдохновляла тайная надежда на то, что когда-нибудь мы получим ответ с нашей родной планеты. Но мы так его и не получили. И все же продолжали посылать доклады об этой планете в мир, который хотя и оставался по-прежнему немым, но предположительно продолжал существовать и вылавливал бутылки с посланиями, которые мы пунктуально бросали в океан Вселенной. Вот это и означает верить, вы не находите?