Карта неба
Шрифт:
— Что вы хотите сказать?
— Что в его романе, в отличие от книг большинства его коллег-писателей, не земляне прилетают как захватчики в другие миры, непременно населенные примитивными существами, не способными соревноваться с ними в техническом смысле. Нет, в «Войне миров» именно Земля переживает нашествие марсиан, обитателей соседней планеты.
— Марса? — засмеялся Посланник. — Но Марс необитаем.
— Но они этого не знают… пока, — ответил священник. — Их примитивные телескопы обнаружили недавно на его поверхности непонятные полосы, которые назвали каналами. Некоторые астрономы полагают, что марсиане — это вымирающий народ, и он использует каналы для транспортировки воды с полюсов в пустыни экватора.
— Разве они не знают, что средняя температура на этой планете слишком низка и вода там не может не замерзнуть? — поразился Посланник.
Священник только пожал плечами. Его гость покачал головой, то ли от удивления, то ли разочарованно, и принялся листать книгу, которую держал в руках наподобие веера. Спустя несколько секунд он спросил:
— И какими же нас описывает этот Уэллс? Он хоть немного приблизился к пониманию нашей природы?
— Нет, разумеется… — ответил священник и с некоторым смущением добавил: — Он описывает нас как уродливых чудовищ, похожих на одно морское животное, что водится на Земле…
— Но они могут увидеть нас такими, каковы мы в действительности, как вы считаете?
— Сильно сомневаюсь в этом, господин. Боюсь, что наш облик для них непостижим. Мы не животные, не растения, не минералы и даже не сочетание всего этого: нет, мы для них нечто новое… Просто-напросто мы находимся вне параметров их понимания.
— И все-таки каким-то образом они должны нас воспринимать? Ведь мы занимаем некое пространство, производим звуки, имеем запах… — рассуждал Посланник.
Священник пожал плечами.
— Думаю, их мозг, дабы не впасть в безумие, станет сравнивать нас с чем-то, на что мы больше всего похожи, — размышлял он. — И я предполагаю, что нас ждут не слишком приятные сравнения. Наш портрет, скорее всего, будет чудовищным. Они наградят нас когтями, щупальцами, клыками… Получится безобразная смесь всего, чего они боятся. А возможно, каждый из них будет видеть нас по-своему, в зависимости от того, чего он больше всего страшится. Разнообразие страхов, поселяющихся в сердце человека, поистине поразительно: одни боятся пауков, другие рептилий, третьи драконов… Они могут бояться даже овощного пюре, если в детстве нянька заставляла его есть. Так устроен их мозг.
— Возможности неисчерпаемы, — пробормотал Посланник, — хотя всегда чудовищны.
— Конечно. Поэтому наши ученые подготовили нас к тому, чтобы мы могли принимать внешность любого из них, черпая информацию из его крови.
Посланника, похоже, позабавил тот факт, что земляне воспринимают его как нечто самое ужасное, что они только могут себе представить, поскольку ему обитатели этой планеты тоже казались страшными в своей ужасной и самодовольной наглости.
— И им это удается, святой отец? Марсианам удается завоевать Землю в этом романе? — полюбопытствовал он, показывая на книгу Уэллса.
— Да, — ответил священник. — Их техника значительно превосходит земную. Они захватывают Землю в считанные дни.
— Тогда этот самый Уэллс — самый здравомыслящий землянин из всех, кого я до сих пор встречал, — восхитился Посланник. — В том, что я принял его внешность, есть что-то романтическое.
— И это еще не все, господин. Уэллс также угадал, где закопаны наши машины, — сообщил священник. — Можете себе представить, что я почувствовал, когда читал роман и обнаружил, что какой-то землянин правильно указал местоположение большинства из них.
— Однако вы лучше кого бы то ни было должны знать, святой отец, что земляне еще не научились использовать свой мозг с максимальной пользой. Пока у них эффективно действует лишь ничтожная часть мозга, и потому потребуются тысячелетия эволюции для того, чтобы эта раса сравнялась с нами. Только мы им этого, разумеется, не позволим. Но я подозреваю, что это не мешает отдельным человеческим умам, несколько более развитым, абсолютно непроизвольно улавливать часть вселенской энергии, которой мы совершенно естественно пользуемся на протяжении тысячелетий. Умение направлять в нужном направлении энергию космоса стало неотъемлемым свойством нашей расы. Как иначе мы смогли бы сообщаться через бескрайнюю Вселенную или создавать умственные проекции, чтобы принимать тот или иной вид в их глазах? Люди же, разумеется, не владеют этим знанием, хотя, как я уже сказал, возможно, что отдельные человеческие умы способны время от времени принимать утерянные волны нашей энергии непостижимым для них образом.
— Вы хотите сказать, что они могли бы, например, перехватывать наши послания? — удивленно спросил священник.
— Не исключено. Хотя абсолютно неосознанно, причем восприняли бы их как совершенно иной тип информации: предчувствия, навязчивые идеи, собственные мысли… Или в виде случайной добычи, которую они называют вдохновением.
— Кажется, я понимаю, что вы имеете в виду, — сказал священник, уже не скрывая воодушевления, которое всегда его охватывало, когда появлялась возможность поговорить о неких удивительных вещах или особенностях, которые он подмечал в своих любимых землянах. — Весьма любопытно, например, что зачастую одно и то же направление в философии, один и тот же литературный жанр или одна и та же научная идея возникают в разных точках планеты одновременно, причем их авторы и основоположники никогда до этого не общались друг с другом. Чтобы не идти далеко, вспомним Томаса Эдисона, великого американского изобретателя. Он сказал однажды, когда его поздравляли с выдающимися открытиями, что идеи носятся в воздухе, что он брал их из некоего распространяющего их источника, и если бы этого не сделал, то на его месте мог бы оказаться любой другой… Идеи носятся в воздухе… Весьма поэтичное описание космической энергии, не правда ли?
— Пожалуй, хотя наш дорогой Уэллс, похоже, не демонстрирует особой симпатии к этому Эдисону… — заметил Посланник и сосредоточился, став невосприимчивым к энтузиазму священника. — У этого человека, в чьем теле я сейчас обитаю, поистине странный мозг… И слишком любопытный, чтобы принадлежать простому землянину… Очевидно, Уэллс перехватил некоторые из наших сообщений, как и многие другие авторы, которых именуют мечтателями, и так возникла идея романа.
— Вы думаете? Мне не верится, что Уэллс всего лишь простой медиум. Это умный и талантливый человек, который…
— В любом случае, — перебил его Посланник, — не надо быть семи пядей во лбу, чтобы обнаружить, где спрятаны наши машины. Это свидетельствует лишь о том, что Уэллс хороший стратег. Где же еще их спрятать, как не вокруг крупнейшего города планеты, которую мы собираемся покорить?
— Полагаю, вы правы… — покорно согласился священник.
— Однако я надеюсь, что он не догадается, где находится наше убежище, которое, вероятно, уже достроено?
— Конечно, господин, — поспешно ответил священник. — Времени для этого у нас было предостаточно.