Карта утрат
Шрифт:
– Инспектор По ввел меня в курс дела, – сказал начальник. Он говорил с невнятным жестким акцентом, похожим на тот, который освоил и сам Итянь, уехав из деревни. – Такие, как вы, у нас редко появляются. – Между фразами он подолгу молчал и многозначительно смотрел на Итяня.
На мать Итяня он не обращал ни малейшего внимания.
– Итак, по вашим словам, у вас пропал отец. Мы найдем его, я даже не сомневаюсь. Он ведь человек пожилой, верно? Вряд ли он успел далеко уйти. Мы свяжемся с другими деревнями.
– Если нужно, я сообщу его приметы. И вот фотография. – Итянь отдал полицейскому единственный имеющийся у них снимок отца.
С черно-белого фото смотрел мужчина
– Да, конечно, это пригодится. Вы очень сообразительны, наверняка потому, что столько лет прожили за границей. – Начальник взял снимок, даже не взглянув на него. – Как раз такая информация нам и нужна. Но работа нам все равно предстоит немалая. Я отправлю на поиски всех наших сотрудников, а значит, здесь, в отделении, никого не останется. Вдруг, пока их не будет, в городке что-нибудь случится? Вы же понимаете, какую сложную задачу нам задали?
– К чему вы клоните? Разумеется, я вам крайне признателен.
– Мы ценим вашу… признательность. Но, видите ли, на признательности далеко не уедешь. Больше у вас ничего не найдется? Чтобы помочь нам? Ведь место здесь небольшое, и ресурсов, как вы понимаете, у нас мало. Не то что у вас в Америке.
Удивительно, но от этих слов Итяню стало легче. Внутри у него будто что-то щелкнуло, и он смирился. Извинившись, Итянь вышел в коридор, пересчитал деньги и прикинул, сколько может дать. Он свернул банкноты в плотную трубочку, надеясь, что будет незаметно, насколько там мало. В трубочке было меньше четверти его месячной зарплаты. Остается ли у него выбор? Откажись он давать взятку – и его сочтут скупым, тем, кто не желает даже немного заплатить за возможность найти отца. Итянь не сомневался, что его мать заметит этот грустный факт, пусть даже вымогательства ее и возмутили. Если уж он не в состоянии помочь, то лучшее, что он может сейчас сделать, – это механически карабкаться по лестнице обязательств.
Протянув банкноты начальнику полиции, Итянь ожидал, что тот потребует больше, но, к его удивлению, начальник просто спрятал деньги и широко улыбнулся – не фальшиво, как прежде, а с искренней радостью.
Это двуличие подсказало Итяню, что деньги он потратил впустую. Полицейского распирал смех, он и сам не верил, что дело выгорело. Едва они с матерью уйдут, как полицейские поделят деньги, а про его отца забудут. Разве что вспомнят легковерного иностранца, оплатившего им выпивку на несколько недель. Они станут высмеивать его, ведь он, заделавшись американцем, перестал понимать местный уклад, и насмешки эти будут даже злее, чем адресованные настоящему белому американцу, ведь в них прячется гнев на соплеменника, перед которым открылся целый мир, недостижимый для них самих.
Позже они с матерью медленно и молча брели по главной улице. Мать даже не выбранила его за взятку. Между ними висела тяжелая недоговоренность, они будто не желали признавать, что так быстро зашли в тупик. Из лавок выходили женщины. Встав у порога, опершись на метлу, глазели на них. У губ залегли глубокие морщины, в которых затеряются любые чувства. Холод, похоже, на женщин не действовал. Итянь был уверен, что о появлении американца знает уже весь городок. В детстве городок этот казался таким невероятно заманчивым, Итянь и Ишоу неделями ждали поездки сюда. Такие путешествия совершались только по какому-то особому поводу, но когда дела были сделаны, они с братом бежали на эту улицу и жадно разглядывали витрины магазинчиков, где продавалась изысканная еда, им недоступная. Ишоу, более обаятельный из них двоих, иногда смотрел на лавочниц такими глазами, что женщины, сжалившись, выносили им остатки лакомств. Эти женщины, сидящие за деревянными прилавками, тогда считались воплощением могущества и власти, а сейчас лавочки выглядели замызганными и бесконечно провинциальными. Даже запах еды казался Итяню скорее грязноватым, нежели аппетитным. Единственным, кто не обращал на Итяня и его мать внимания, был мальчик, который вел за собой на веревке корову. Мальчик и корова уже прошли мимо, а их длинные тени еще ползли по земле.
Итянь не соврал – в Хэфэе у него и правда имелся друг, которого он мог бы попросить о помощи.
– Ты же скоро вернешься, да? – спросила мать. – Ты не уедешь в Америку, не предупредив меня?
– Да с чего бы? Я не уеду, пока мы Па не найдем.
– У тебя правда друг в Хэфэе есть?
Итянь ответил утвердительно, но мать продолжала тревожиться. Он понимал ее недоверие. Он давным-давно уехал из страны, а в Хэфэе бывал считаные разы, откуда бы там взяться кому-то, кто готов ему помочь?
– Не понимаю, зачем тебе в такую даль понадобилось. Давай хоть я с тобой поеду?
Мать выискивала, что бы еще положить в сумку, с которой Итянь собрался съездить в большой город, и наконец схватила полотенце для рук. Итянь взял у нее полотенце и положил его на учебник, перекочевавший из чемодана в сумку. Целая вечность прошла с того момента, когда в Америке Итянь посмотрел на обложку и решил взять книгу с собой.
– Других знакомых на государственной службе у меня нет. К тому же вдруг Па вернется, а дома никого?
Мать посетовала, что он, разумеется, переплатит за такси. Итянь не ответил – при расставании он предпочитал не поддаваться секундным эмоциям.
– Через несколько дней увидимся, – пообещал он.
Итянь убеждал мать возвратиться в дом, но она стояла на выезде из деревни, пока машина не скрылась из виду. С отцом она никогда и не думала препираться подобным образом. Когда между ними возникало несогласие, мать просто меняла точку зрения. Ее отношение к Итяню больше напоминало не любовь, а обязательства, впрочем, возможно, такие, как она, разницы не видят. Она гордилась своей силой и способностью работать наравне с мужчинами, при всем том считала себя послушной женой, не замечая противоречия.
Глава 9
В последний раз он получил весточку от Ханьвэнь три года назад. Тогда она написала, что ее мужа назначили на государственную должность в Хэфэе.
Невероятно, да? – писала она. – Не знаю, как это произошло. Он не имеет никакого отношения ни к городу, ни вообще к провинции Аньхой, поэтому как же удивительно оказаться именно здесь. Когда он мне об этом рассказал, я сразу подумала о тебе. Я и не ожидала, что снова вернусь в те места.
Это было ее первое письмо за многие годы. Итянь не знал, как она нашла адрес учебной части университетской аспирантуры, куда обычным зимним вечером и пришло письмо. Итянь уже собирался домой. Чуть раньше ему позвонила Мали – сообщила, что миссис Сюзанна повысила ей зарплату, и надо, мол, это отпраздновать. Итянь собирался купить ей цветы.
Перед уходом он просматривал почту, и вдруг в глаза бросилось ее имя, написанное на коричневом конверте. Итянь перечитал его еще раз, чтобы удостовериться, что ему не мерещится. Он никогда не видел, чтобы она писала по-английски, и буквы на конверте кренились с несвойственной ей небрежностью.