Картель правосудия
Шрифт:
– …Но дело даже не в этом, – неохотно продолжил он. – Насколько я понимаю, «стременную» пила не одна ваша теща? И другие ведь тоже?
– Что, простите, она делала? – удивился Лозинский.
– Ну «стременную» же! – объяснил Грязнов. – То есть «на ход ноги», «на посошок», «подкаблучную» опрокидывала не одна она?
– А… Ну конечно.
– А вы?
– Я – нет.
– Вы что, вообще не пьете? – подозрительно спросил Грязнов.
– А это запрещено? – спросил Лозинский. – Я в любой момент могу начать.
– Так почему же остальные живы, а ваша теща – не совсем?! – Грязнов с победоносным видом
– Мне кажется… – пробормотал Лозинский, – надо полагать, именно это вы и должны выяснить в первую очередь… А может… может, это сделали марсиане? – неожиданно предположил он.
– Марсиане?! – оторопел Грязнов.
– Ну да, – оживился Лозинский, внимательно, однако, глядя на человека, которого ему рекомендовали как лучшего сыщика Москвы и области. – Ну да, надо полагать, марсиане. Это на них здорово похоже! Стругацких читали? У них там какая-то сверхпродвинутая цивилизация запросто укрощала земных ученых, когда те в своих исследованиях затрагивали их интересы. Только делали они это на редкость бестолково. Ну, скажем, сидит себе человек дома, работает спокойно. И вдруг – бац! Во дворе из-под земли здоровенное дерево выскакивает! Ученый выглянул в окно и обомлел. Потому что понял – этот «прыщ» должен был вскочить у него под задницей! То есть инопланетяне элементарно промахнулись. Вы понимаете?
– Не совсем…
– Ну как же объяснить… Когда вы бьете комара, вы часто бьете мимо, просто мажете, сотрясаете атмосферу, так? И кстати, в это время он уже может находиться на расстоянии в пятьдесят два миллиарда парсеков, сравнительно с его собственными размерами, но в то же время – совсем рядом с вашей рукой, этим ужасным, гигантским, с его точки зрения, орудием возмездия. А представляете, с какой силой вы разрубаете воздух?! Ее, этой силы, может быть, хватит…
– …чтобы одновременно прикончить всех насекомых в Бабушкинском районе, – закончил за него Грязнов.
– Почему именно в Бабушкинском? – заинтересовался Лозинский.
– Я там живу. Давайте, отмечу ваш пропуск…
Что же он имел в виду? Убивая дома таракана, я действительно в этот удар вкладываю силу, в миллион раз, пусть даже в пятьдесят два миллиона превышающую минимально необходимую. (И кстати, ведь ничего не могу с этим поделать!) Если целили в Лозинского (а смешно даже предположить, что кому-то мешала заурядная «детская» тренерша по фигурному катанию), то возможны два варианта. Недостаточно резко наведенный прицел, как у «марсиан», либо совсем наоборот – плановая обработка пространства вокруг банкира. Как превентивные точечные удары. Вроде бомбежки баз чеченских террористов… Чушь какая-то… Почему я делаю работу следователя, а не свою собственную? Почему, допустим, не Турецкий занимается этим делом? А хорошо бы сейчас в лес… «Надо полагать!». Тьфу ты…
Как только Лозинский ушел, Грязнов немедленно набрал номер Турецкого:
– Слышишь, Сашка, представь себе, что ты бьешь комара. И промахиваешься… Представляешь?
– Извини. Честно говоря, – сознался Турецкий, – я не бью комаров. У нас по всему дому Ирка понатыкала в розетки «Фумитокс».
КАТЯ МАСЛЕННИКОВА
8 февраля, утро
Сквозь сон она почувствовала, как на лоб и ресницы падает что-то прохладное и пушистое, что через мгновение превращается в маленькие капельки. Она увидела себя на берегу океана. Бриз доносит к ней брызги прибоя. Из воды манит ее к себе смеющийся Эльдар, а ветер, почему-то обжигающе холодный, шевелит ее прическу.
Катя попыталась спрятаться поглубже под одеяло, но капельки теперь катились по ее волосам. Она приоткрыла глаза.
Эльдар стоял у кровати и посыпал ее… снегом. Через открытое настежь окно в комнату врывался промозглый ветер и привычный шум утренних московских улиц.
– Вставай, красавица, проснись. Открывай давай сомкнуты негой взоры. – Он чмокнул ее в ухо и стер капельки со щеки.
– Отстань, злодей. – Катя швырнула в него тапком. Эльдар ловко увернулся и, схватив с подоконника приготовленный заранее снежок, запустил им в Катю. Она ответила вторым тапком, потом подушкой, еще подушкой, книгой, пультом от телевизора, и, когда под рукой уже не осталось ничего, кроме жутко дорогого и легко бьющегося ночника, перестрелка прекратилась и наступило перемирие.
О том, чтобы поваляться еще немного в постели, не могло быть и речи, ибо Эльдар оказался гораздо более метким и красные шелковые простыни сплошь побагровели от влаги.
– Откуда снег? – Катя выскочила из-под одеяла и с наслаждением закуталась в, слава богу, сухой еще халат.
– Дык с неба, вестимо. – Эльдар стоял у окна босиком в одних плавках. Высокий, мускулистый, поджарый, классический последний герой боевика, только «рожей не вышел» – лицо было типично русское. И на этом типично русском лице играла широкая, открытая, ехидная улыбка.
– Назаров! Наддай солидности. Сорок лет человеку, а ведешь себя как мальчишка, – фыркнула Катя.
– Эх, наша юность боевая, Сталин нашей юности полет, – мягким баритоном пропел Эльдар, прижав руку к сердцу.
Катю передернуло:
– Не произноси при мне этого слова.
– Какого? «Сталин»?
– Нет, «юность».
Для нее слово «юность» теперь ассоциировалось отнюдь не с состоянием души и даже не с возрастом. «Юность» – это фирма, и этой фирме должно срочно вернуть кредит.
Мысль о том, что кредит необходимо возвращать, а денег нет, как будто часовой дежурила у ее кровати каждую ночь и в момент пробуждения набрасывалась на нее с возрастающей день ото дня силой. Правда, кредиторы пока что не напоминали о себе. Но надеяться на то, что о ней забыли, вряд ли приходится. Кредиторы – они и в Африке кредиторы, а уж в Москве – они кредиторы втройне.
– Катюш, все у тебя получится. – Эльдар обнял ее за плечи и поцеловал еще мокрые от снега волосы. Дал Бог день – даст Бог и деньги.
– Твоими бы устами… – Катя осторожно освободилась из его объятий и убежала в ванную.
Она и сама прекрасно понимала, что неразрешимых проблем не существует. Есть только люди, не умеющие их решать. Себя она к их числу причислять не желала. В свои двадцать шесть лет Масленникова уже многого добилась от жизни и не собиралась останавливаться на достигнутом. Катя владела небольшим ресторанчиком на Арбате. Рестораном, в котором можно вкусно поесть под хорошую музыку. Конечно, в ближайшие годы ей не грозило причисление к первой десятке столичных нуворишей, но на обеспечение независимости и в жизни, и в бизнесе пока хватало.