Картина с кляксой
Шрифт:
– Не беспокойтесь, – сказал офицер. – Стул уже прибежал куда надо.
Возле нашей калитки стояли родители. И Грета с ними. Ну и я пошел к ним.
– Ты где шляешься по ночам? – сердито закричала мама.
– Тетю Зину спасал. Вокруг нее за каким-то мужиком стул гонялся. Она калокордин пьет. С ножом и вилкой.
– Ну и пацан у вас! – рассмеялся офицер и поздоровался. – Нам бы такого в отделение.
– Лучше не надо, – сказал папа. – Оно вам еще пригодится. – А Лешке пригрозил: – Ты у меня всю неделю будешь стоя обедать.
– И завтракать, – добавила мама.
Она взяла Алешку за ухо и повела в дом.
– И как следует умойся, – сказала она. – Чумазый!
– Танки грязи не боятся! – гордо ответил Алешка и споткнулся на пороге.
– А где твоя бейсболка?
– Там. – Алешка куда-то махнул рукой. – В ней лягушки сидят.
– Очень мило.
А папа с офицером отошли в сторонку и о чем-то долго переговаривались.
На чердаке Алешка плюхнулся на матрас и на все мои вопросы ответил одной фразой:
– Я, Дим, всю ночь у Виталика в брюхе пивом муху топил.
– Утонула?
– Завтра в полиции узнаем. Спи хорошо.
С ним поспишь…
– Да, Дим, а где я бейсболку оставил? В сарае, что ли? Наверное, ее этот жулик Славский спер, шляпы ему мало!
Я вдруг проснулся от того, что по моему лицу мазнула холодным крылом летучая мышь. Первая мысль была – выгнать ее в окно, и я к нему повернулся… В окне, на фоне звездного ночного неба, торчала чья-то широкополая голова. И вдруг она с громким шумом исчезла. Где-то внизу что-то охнуло и зашуршали кусты, застучали, удаляясь, неведомые шаги.
Лешка тут же проснулся, сел и, зевнув, спросил:
– Ты с кем воюешь?
– Летучая голова, – сказал я. – За окном. И что-то упало. Вдребезги.
Алешка выглянул в окно.
– И ничего не вдребезги. Лестница упала. Кто-то с нее свалился. Жулик, наверное. Давай догоним. И по тыкве настучим.
Догоним… Во-первых, без штанов, а во-вторых, без лестницы.
– Ерунда, – сказал Алешка. – В темноте не видно. А спустимся на простынях, мама все равно их стирать собиралась.
Да, так мы и сделали. Мигом связали две простыни, спустились и по росному следу в траве помчались в погоню за тыквой, по которой надо настучать. Как бы только по своим тыквам не получить.
След кончился за нашим штакетником. Мы прошлись еще по дороге, поглядели по сторонам. И никого не увидели. Все жулики, наверное, спали или лазали сейчас по другим домам.
– Странно, – сказал Алешка, – что Гретка не залаяла.
– Крепко спала?
Лешка не сразу ответил, задумался.
– Дим, ты говоришь – шляпа?
– Мне так показалось.
– Это Славский приперся.
– А летучая мышь? Его собственная? Пошли домой.
Мы взобрались по простыням, зажгли свечу. Никакая собственная летучая мышь нигде не порхала. Только в ногах моей постели валялась утерянная Лешкина бейсболка.
– Это она влетела в окно, – сказал Алешка. – Вместо летучей мыши.
Оставалось только развести руками.
Глава VIII. Гробов – Сугробов – Славский
На следующий день мы, конечно, встали с утренним восходом солнца и слиняли на рыбалку, чтобы Алешка избежал расправы под горячую руку. И чтобы не вспоминать про несчастную бейсболку. На пруду он мне все рассказал. Вернее, расписал, в красках. Кое-где и кое-что приврал, конечно. Но все равно я его слушал и думал: а смог бы я проявить такое же бесстрашие и самообладание? И не находил ответа.
– А чего страшного, Дим? – удивился Алешка. – Гробы там пустые. В одном, правда, что-то валялось… – Тут он немного замялся. – Какие-то тряпки. Виталик этот такой дурак, что обойти его на раз можно. Славский, этот вообще думал только о том, чтобы поскорее удрать. Ничего страшного не было. Правда, боялся, что дома попадет…
Можно подумать, что ему когда-нибудь дома попадало. Или отвертится, или глазками невинно похлопает. С мамиными ресницами.
Было пасмурно. Заморосил легкий дождик.
– Мурашки по воде побежали, – сказал Алешка. – Не будет клева.
Да, рыбалка не состоится. Тем более что сзади нарисовалась Грета. Прибежала звать нас домой. Вид у нее был виноватый. Будто стащила со стола кусочек колбаски. За нас переживала.
Но все обошлось. Возле дома нас ждали папа и майор Злобин. Невдалеке топтался с ноги на ногу сержант. Папа был хмур, майор смущен, сержант выглядел виноватым. Будто кусок колбасы со стола стащил.
Злобин отдал Алешке честь, похвалил и поблагодарил его и сказал, чтобы он соблюдал осторожность. Оказалось, что Виталик совершил побег прямо из отделения полиции.
– Подойдите, сержант! – сказал папа.
Сержант подошел, стал навытяжку.
– Как же вы так? Доложите.
– Виноват, товарищ полковник… Задержанный гражданин Пищухин попросился в туалет. Я его сопровождал. Стоял, как положено, у кабинки. Вдруг дверь на меня рухнула. Я упал, ударился затылком в пол. Потерял сознание. – Он бы еще добавил: очнулся – гипс.
– Разгильдяй! – взорвался майор Злобин и покосился на папу. – Десятилетний мальчуган задерживает и обезоруживает опасного преступника, а ты…
– Говорю же: сознание потерял.
– Ты еще и место потерял.
– Лучше я что-нибудь приобрету, товарищ майор. Например, выговор в приказе.
– Поторгуйся! Тебе еще свезло, что он твое оружие не забрал. Свободен!
Сержант отошел и снова затоптался на месте.
– Ну что, товарищ полковник? – предложил майор Злобин. – Для ваших ребят я организую охрану. Пусть мои парни «попасут» их, пока мы Пищухина не поймаем.
«Как же! – прочитал я в Алешкиных глазах. – Вы поймаете!»