Картина Сархана
Шрифт:
– Добрый вечер, мисс Ру! – улыбнулась девушка за стойкой. – Вам письмо.
– Добрый, – согласилась Лиза. – Что пишут?
– Э-э… – на секунду растерялась собеседница.
– Шучу, давайте письмо.
Конечно, это счета. Кто вообще пишет письма в двадцать первом веке? Лиза, не взглянув на письмо, кивнула девушке на прощанье и пошла к лифту. Лифт, к счастью, оказался на первом этаже. К счастью, потому что это был очень длинный день.
Лиза нажала кнопку, дождалась, когда закроется дверь, и устало прислонилась
Лифт остановился, весело звякнул и распахнул створки. Девушка уже собиралась сделать шаг наружу, как вдруг поняла, что это не ее этаж. Лиза тяжело вздохнула. Вероятно, она никогда не поймет, что с ней не так. Ее отношения с лифтами порой складывались удивительным образом. Приехать не на тот этаж – это было для нее нормально. Она снова нажала кнопку и снова посмотрела в зеркало. Кажется, ничего не изменилось с прошлого раза. Но, с другой стороны, как-то отстраненно и философски подумала Лиза, я стала секунд на десять старше.
На этот раз лифт привез ее на нужный этаж. Она наконец-то дома. Лиза неторопливо сняла туфли, аккуратно отставила их в сторону. Кинула конверт на столик и включила свет. От этого большое просторное помещение с высокими потолками почему-то стало очень тесным. Слишком много деталей. Некоторое время Лиза смотрела на люстру, потом щелкнула выключателем: погасила общий свет и оставила только подсветку. Теперь полутона и едва видимые блики на немногочисленной мебели в зале создавали ощущение безграничности пространства.
Лиза прошла через гостиную, направляясь в гардеробную. Вдруг остановилась у единственной в доме картины. Задумчиво на нее посмотрела. Фиолетовые линии и синяя галка – описать полотно иначе она не смогла бы. А ведь его наверняка тоже написал какой-нибудь гений.
Лиза отвлеклась от картины, вспомнила, что собиралась сделать, и вошла в гардеробную. Коротко прожужжал телефон. Девушка замерла и посмотрела на сообщение.
Ты в отпуске?
Лиза задумчиво прикусила губу, зачем-то оглянулась. Какое-то время смотрела на текст эсэмэски, потом ответила:
Да.
Отложила телефон. Все потом. Сейчас душ и домашняя одежда.
Лиза как раз вышла из ванной, когда телефон завибрировал. Девушка вздохнула, надела наушники и ответила на вызов.
– Мисс Ру, – с плохо скрываемым нетерпением сказал журналист, – мы можем продолжить?
Лиза хмыкнула. Она была уверена, что он сидел перед часами, считая минуты.
– Да. – Лиза босиком двинулась на кухню.
– Итак, мы остановились на том, как вы описывали выражение лица Кокса. Давайте пойдем дальше. Кто сидел слева от него?
Лиза на секунду задумалась.
– Вроде бы блондинка.
– Анна Миллер, – доложил журналист.
– Да хоть Джессика Паркер, – равнодушно заметила Лиза.
– Имена имеют значение! – возразил журналист. – А может, и фамилии.
– И что бы изменилось, если бы меня звали не Лиза, а как-нибудь иначе?
– В вашем случае, возможно, ничего, – как-то неуверенно протянул собеседник, – я пока не знаю наверняка.
– А остальные имеют какое-то сакральное значение? – усмехнулась Лиза, доставая из винного шкафа первую попавшуюся бутылку белого вина.
– Саймон, Анна, Рубен, Калеб, Абигейл, Николь. – Журналист выложил имена так, будто они должны были ее впечатлить.
– И что?
– Первые буквы!
Лиза на несколько секунд задумалась, оставив штопор торчать из пробки.
– Не сходится ваша теория заговора. Калеб как-то выпадает.
– Это в современном варианте! Но на греческом и на латыни имя звучит как Халеб или Халев.
– Как вам угодно, – согласилась Лиза. – Хоть на иврите.
– Именно!
Лиза опять замерла. Непонимающе поморщилась.
– То есть это не просто теория заговора, но еще и протоколы сионских мудрецов? Ладно. – Она вытащила пробку и отложила штопор. – Хоть рептилоиды.
– Неужели вам не интересно разгадать эту загадку? – даже с обидой спросил журналист.
– Пока это даже на загадку не похоже. Просто не очень удачно подобранные имена участников… перформанса, что ли. Может, вернемся к теме?
– Да, конечно. Итак, слева от Саймона сидела Анна. Можете ее описать?
Лиза села за стол и задумчиво посмотрела на бокал вина.
– Я не уверена… Она, кажется, закрыла рот рукой.
– Понял. А верхняя часть лица?
– Точно помню только широко раскрытые глаза. И сморщенный лоб.
– Как думаете, что это за чувство?
– Понятия не имею. – Лиза сделала большой глоток вина. – Я не она, я не знаю, что она чувствовала.
– Может, попробуете вообразить?
– Как вы себе это представляете?
– Сядьте в ту же позу, попробуйте воссоздать выражение лица, атмосферу, ну…
– Пожалуй, вы самый дотошный журналист, которого я знаю. Зачем это все?
– Грубо говоря, чтобы я мог разгадать весь замысел картины и описать его.
– Не проще уже позвать какого-нибудь спеца из полиции, который рисует портреты подозреваемых?
Повисла тишина.
– Вы и вправду собираетесь это сделать? – хмыкнула Лиза. – Вы хотите восстановить фотографию по описанию?
– Ну, учитывая, что все гости в той или иной мере известные люди, это не невозможно. Мы, конечно, не сможем стопроцентно повторить эмоции, но на основе других фотографий можно хотя бы… – Журналист прервал свои рассуждения. – В общем, могли бы вы сделать то, о чем я прошу?