Картины былого Тихого Дона. Книга первая
Шрифт:
12 июля на Азовском море поднялась буря. Сильное волнение заставило неприятельские корабли отойти от города и уйти в море на более глубокое место. В это время донской 70-й полк со своих постов увидал, что близ Кривой Косы один неприятельский пароход сел на мель. Сейчас же туда были посланы подполковник Божковский и два орудия 2-й донской батареи под командой сотника Краснова. Казаки решили овладеть пароходом…
Еще до прибытия подкрепления донцы 70-го полка пошли в море, пока глубина позволяла идти, и открыли ружейный огонь по пароходу. Английские матросы отвечали из пушек и ружей. Завязалось небывалое сражение по грудь в воде. Пешие дрались на море казаки. На помощь англичанам спешил большой 18-пушечный корабль, но и к казакам со всех постов скакала подмога. По берегу, скрываясь за буграми, собирались казаки и огнем подготавливали атаку парохода. И так шло от зари и до шести часов вечера. В это время выстрелы на пароходе стихли. Англичане, вероятно, покинули его. На пароходе начался пожар. Тогда казаки бросились вплавь и, добравшись до него, залили пожар и нашли на нем все в порядке - и флаги, и книги, и незаклепанные пушки. Пароход назывался
Когда казаки привезли в Таганрог английские флаги и пушки, их встретили громкими криками «Ура!»
23 и 24 июля англичане опять обстреляли Таганрог, опять подходили их лодки со стрелками, но, встреченные дружным огнем спешенных казаков, англичане боялись выйти на берег. Много и тут было оказано казаками храбрости: семидесятилетний сотник Косоротов во время обстрела с лодок Таганрога, 24 июля, оставался при спешенных казаках все время на коне и уверял, что неприятельские пули вовсе не страшны. Смотрели на него малолетки и дивились, и ободрялись и лезли вперед и метче стреляли.
Между тем, руководимые молодым артиллерийским офицером, сотником Красновым, казаки отстроили и вооружили своими и английскими пушками береговые батареи, и теперь на выстрелы англичан защитники Таганрога уже могли отвечать и пушечным огнем. 19 августа опять к Таганрогу подошли три парохода, но, встреченные метким огнем казачьих пушек, англичане отошли. В тот же день англичане сделали высадку у поселка Кирпичева, но есаул Тарасов с сотней вовремя заметил их приближение, встретил выстрелами и сейчас же бросился на англичан. Казаки погнали их перед собою и захватили в плен двух офицеров и несколько матросов. Их сейчас же отправили в Таганрог…
С постоойкой в Таганроге батарей англичане стали осторожнее и корабли их уже не подходили близко к городу. Так донские казаки в 1855 году оборонили Таганрог и все побережье Азовского моря и не допустили врагов высадиться на паши берега и разорить их.
Севастополь. 9 сентября 1854 г.
– 30 августа 1855 г.
В день 1 сентября 1854 года союзные корабли французов и англичан подвезли к Севастополю войска, 2-го начали высаживать их в 90-та верстах от Севастополя у маленькой деревушки Евпатория и к 6-му числу на берегу оказалось 22000 англичан с 54 орудиями и 7000 турок с 12 орудиями. У нас в Крыму было всего только 35000 человек при 84 орудиях. 8 сентября на берегах реки Альмы произошло тяжелое и кровопролитное сражение. Англичане и французы, вооруженные нарезными ружьями, поражали наши войска издали и принудили нас к отступлению. 8 сентября союзники уже подошли к Севастополю. В этот день наши моряки топили свои суда у входа в Севастопольский залив, чтобы загородить проход. Наши парусные корабли все равно не могли сражаться с пароходами, которые были у противников. Матросы свезли пушки на берег и вместе с сухопутными войсками принялись создавать оборонительные сооружения Севастополя. На скорую руку в кремнистой земле возводили громадные укрепления и боролись на них до последнего человека. 14 сентября союзники совершенно окружили крепость, и защитники ее горячо помолились в этот день не о спасении жизни своей, а о спасении родного города и славы отечества. Началась правильная осада города. 5 октября союзники закончили приготовительные работы к осаде и целый день осыпали город тяжелыми ядрами и начиненными порохом гранатами. Наши батареи отвечали. Так началась небывалая по упорству обеих сторон оборона Севастополя. Дневные бомбардировки, уносившие сотни людей убитыми и ранеными, сменялись ночными штурмами. Земляные валы устилались телами убитых; раненых не успевали свозить, но бодры были защитники… Наступила и прошла теплая зима, встретили, 27 марта, севастопольцы и праздник Воскресения Христова. Все бастионы к этому дню были чисто подметены, пушки, станки и лафеты вымыты, люди оделись во все новое и почистились. В церквах служили заутреню и крестный ход ходил по батареям, где священники перед батарейными образами пели молебны. Женщины и дети пришли в этот день на укрепления похристосоваться с мужьями, но бомбардировка и в этот день не прекращалась, и в великий день святой Пасхи у нас было 10 человек убитых и 21 раненый. Зиму сменила весна. Наступило лето. Начались жестокие штурмы неприятеля. Несмотря на отчаянную храбрость союзников, они не могли овладеть севастопольскими укреплениями. Они врывались в них, но наши солдаты и матросы выгоняли их штыками. В каждый штурм несколько тысяч союзников было убито, несколько тысяч падало и наших. Помощь не шла, ее и не ждали. Решили умереть, но Севастополя не сдавать. В августе месяце французские окопы были всего в 50 шагах от укреплений севастопольского Малахова кургана. Можно было слышать, как говорят противники… Наши укрепления в это время представляли груду развалин. Истинно можно было сказать, что люди, а не стены образуют крепости. С 24 августа началось непрерывное бомбардирование Севастополя. По. одному Малахову кургану действовало 110 больших орудий. Гул и рев пушек ни на минуту не прерывался. Смерть была всюду. В городе все, что могло гореть - горело. Улицы обращались в груду развалин. Артиллеристов и матросов не хватало к орудиям, и пришлось ставить к ним ополченцев. Каждый день выбывало из строя более 2000 человек убитыми и ранеными. 27 августа в ужасном кровопролитном штурме союзники овладели Малаховым курганом. С потерей Малахова кургана в Севастополе нельзя было держаться, но наши не сдали крепости. Они зажгли все, что можно, разрушили батареи, взорвали пороховые погреба и уцелевшие суда, а сами переправились на северную сторону. 30 августа, после одиннадцатимесячной
Упорная оборона русскими солдатами и матросами Севастополя известна всему миру. В ней ярко сказалась храбрость и стойкость Николаевского солдата. Но среди храбрых и стойких выделились особо храбрые, делавшие чудеса храбрости, совершавшие сказочные подвиги. В числе таких отчаянно храбрых людей были матрос Кошка и Перекопской станицы Области войска Донского казак Осип Иванович Зубов. Этого смелого донца знал весь Севастополь. Он родился в 1800 году и в Севастополь попал охотником, поступивши в 67-й донской Маркова полк. Ему уже было 55 лет, но он был силен, бодр, ловок и отчаянно храбр. После сражения на речке Альме полк Маркова для несения пикетной службы на заставах перешел в Севастополь, и с полком попал в Севастополь и Зубов. Зубов отпросился на бастионы, туда, где служба была лицом к лицу со смертью. Его назначили к матросам на 3-й бастион к контр-адмиралу Панфилову. Хорошо чувствовал себя в этой страшной боевой обстановке смелый донской казак.
– И как хорошо я вел себя, - говорил Зубов, рассказывая о своей службе, - служа, так сказать, на пороге смерти. Ни одного греха, ни одной дурной мысли мне никогда и в голову не приходило…
Зажжет, бывало, в своей выкопанной в земле между орудиями каморке Зубов ночью лампаду перед образом, станет на колени и молится. Псалмы пророка Давида читает. Можно подумать, что это монах или отшельник.
Легко у него на душе! Страху он не знал никогда. Летят бомбы, чиненные порохом гранаты, убивают матросов, знакомых его, друзей, товарищей, а Зубов смотрит спокойно и только, если не заняты руки, перекрестится и скажет:
– Господи, если и мне судил погибнуть вместе с ними, не погуби мою грешную душу.
Как-то раз в своей каморке он молился ночью перед иконой. Влетело ядро и убило двух матросов, спавших тут же, а Зубова только землею засыпало.
24 ноября 1854 года Зубов с матросами Кошкою, Кузьменко и Болотниковым и несколькими солдатами при офицере были назначены на вылазку, на Зеленую гору, на английскую батарею. Ночь была не темная. Осторожно сползли со своего вала и тихо, крадучись, пошли к неприятелю. Зубов шел и все время про себя читал молитвы: «Живый в помощи Вышнего, в крови Бога небесного водворится», а потом «Возлюблю Тя, Господи, крепость моя». И за молитвами и страх у него пропал. Подкрались они к батарее и вдруг, с криком «Ура» бросились на англичан. Многих покололи, а шестерых взяли в плен и с ними одно орудие. Возвратились к рассвету усталые и измученные. Зубов, весь облитый потом и кровью, был представлен своему начальнику офицером, ходившим на вылазку.
– Этот казак, - сказал он, - достоин первого креста. После этой вылазки уже Зубов или Кошка назначались начальниками передовых цепей.
Под 5-е декабря Зубов вместе с Кошкою повели полтораста человек солдат на ту же батарею. Ночь была опять такая же тихая. Звезды мигали на темно-синем небе. Осторожно подползли наши солдаты к батарее. Вот и темная насыпь. Чуть заметен закутавшийся в плащ часовой.
– Ура!
– вполголоса сказал начальник резерва.
– Ура!
– закричали в цепи, и Зубов первый вскочил в окоп. Тут его сильно ударило в левый висок. Но Зубов не чуял боли. Он влетел в толпу сбежавшихся англичан и давай колотить их ружейным прикладом. Да так избил их, что те побежали, а Зубов с товарищами - за ними. Тут увидал Зубов, что по траншее бежит английский штаб-офицер в густых эполетах. Зубов бросился на него и ударил прикладом, тот обернулся и взмахнул палашом, но старый казак не испугался и подставил ружье. Палаш звякнул о ствол и переломился надвое. Зубов ударил его опять прикладом, схватил за волосы и потащил из траншеи. Тяжелый оказался англичанин. Зубов чуть не упал с ним. Вытащил его и погнал перед собою к нашим. Наши уже кончили свое дело и уходили. В это время англичане открыли по отступавшей вылазке жестокий огонь. Англичанин тут сам побежал, да еще и кричал: «Скорей русс! Скорей!»…
За это дело Зубов был произведен в урядники, а затем и он и Кошка получили для ношения на шее благословенные кресты, подарок Императрицы Александры Феодоровны…
И до последних дней продержался Зубов на бастионе, храбро ходя в вылазки и отражая жестокие штурмы.
18-го марта 1856 года был заключен, наконец, мир. Донцы вернулись домой и принесли своему великому войску Донскому Высочайше пожалованную им грамоту и большое белое Георгиевское знамя с надписью: «За храбрость и примерную службу в войну против французов, англичан и турок в 1853, 1854, 1855 и 1856 годах».
Усмирение польского мятежа 1863 г.
Зимой 1862 года в Польше опять было неспокойно. Поляки стали собираться в шайки, повсюду появились отряды крестьян, вооруженных косами, везде раздавалась польская песня, призывавшая поляков убивать русских. В ночь с 11 на 12 января 1863 года восстание вспыхнуло по всему краю. Безоружных русских люд ей убивали, нападали на офицеров и солдат. На этот раз у поляков войска не было, поэтому они не могли собрать большого отряда, а действовали малыми партиями, скрывавшимися в лесах, болотах, укрывавшимися за спиною мирных жителей. Усмирение польского мятежа не было войной, но было рядом стычек, засад и перестрелок, где действовали отдельные сотни, взводы, даже одиночные казаки. С Дона в Польшу пошли полки: Л.-гв. Казачий Его Величества, Лейб-Атаманский Наследника Цесаревича, 3-й, 4-й, 5-й, 9-й, 10-й, 12-й, 17-й, 18-й, 23-й, 24-й, 25-й, 27-й, 28-й, 30-й, 31-й, 32-й, 33-й, 34-й, Зб-й, 39-й, 41-й, 42-й, 44-й и 45-й и батареи 1-я, 7-я и 8-я - всего собралось 26 полков при 18 орудиях. Походным атаманом был назначен генерал-лейтенант Орлов I. К лету, когда мятеж начал стихать и отряды были расположены по губерниям и поступили в ведение военных губернаторов, в Польшу прибыл знаменитый донской герой генерал-лейтенант Яков Петрович Бакланов. Приняв в командование полки, расположенные в Вильне, он 7-го июля 1863 года отдал следующий приказ: