Карты древнего мага
Шрифт:
Действительно, как правило, аварийные выходы всегда закрыты, и тогда какая от них польза?
К счастью, эта дверь была не заперта. За ней оказалась лестничная площадка, где персонал центра оборудовал уединенное место для курения – на колченогом офисном стуле стояла трехлитровая банка, полная окурков. Надежда захлопнула дверь и заблокировала ее ножкой стула.
Охранник сообразил, что его снова обманули, и попытался открыть дверь, но безуспешно.
Надежда же скатилась по лестнице и через несколько минут уже шла по улице.
Перед глазами стояла ужасная картина –
А что сказали карты гадалке Венере Федоровне? Что Елена примет свою смерть на похоронах сына. То есть на кладбище.
Как бы выяснить, когда и где будут похороны Петра Безбородова? Может, Лиля знает?
В это время, словно в ответ на ее отчаянный призыв, пришло текстовое сообщение от Катерины. Надежда просила ее узнать насчет похорон, и та узнала.
«Завтра в 12.00 на Варсонофьевском кладбище», – было написано в сообщении. И больше ничего. Видно, Катерина была очень занята.
На следующее утро Лиля высадила Надежду перед входом на Варсонофьевское кладбище и строго предупредила:
– Я здесь по работе, мне поручили подготовить материал об этих похоронах, поскольку они связаны с резонансным убийством. Так что я буду фотографировать и говорить с людьми… с теми, кто согласится.
«Ой-ой-ой! – подумала Надежда. – Лилька-то как загордилась! Таким тоном стала разговаривать, будто не я ей все дело на блюдечке поднесла. И про похороны тоже я сказала!»
Лиля поняла ее выразительный взгляд и смутилась:
– Уж извините, Надежда Николаевна, но я правда буду занята, а вы уж как-нибудь сами.
– Сама-сама! – заверила ее Надежда. – Мне не привыкать!
Лиля пошла вперед, а Надежда Николаевна задержалась возле киоска, где продавали цветы, венки и прочие похоронные принадлежности. Тут же, возле кладбищенских ворот, переминались в ожидании заработка несколько нищих.
За несколько минут до времени похорон на кладбище втекла вереница людей, одетых в черное. Впереди процессии на тележке везли гроб, а следом за ним шла женщина средних лет в черном пальто и в черной кружевной косынке, в которой Надежда с трудом узнала Елену Безбородову. Женщина шла медленно, неуверенно, вся ее фигура выражала сломленность, скорбь и опустошенность. С одной стороны рядом с Еленой шел священник в длинной рясе, который что-то тихо говорил ей на ухо, с другой ее поддерживал за локоть рослый мужчина в черном костюме, с коротко стриженными иссиня-черными волосами.
При виде похоронной процессии кладбищенские нищие оживились, вытянули руки за подаянием и принялись выставлять на всеобщее обозрение свои увечья и уродства. Один из них, молодой одноногий тип, опирающийся на костыли, ловко подкатился к Безбородовой и встал у нее на пути, голося:
– Подайте инвалиду на пропитание… не проходите мимо…
Сопровождавший Елену мордоворот на мгновение отпустил локоть женщины и хоккейным финтом оттолкнул нищего с дорожки.
Надежда подумала было, что это жестоко и одноногий сейчас упадет и, не дай бог, сломает вторую ногу, но случилось совсем
«Ага, – подумала Надежда, – одноногий вовсе не одноногий, а самый настоящий жулик. А брюнет рядом с Еленой – не скорбящий родственник, а профессиональный охранник, телохранитель. Так что убийце на этот раз будет не так просто исполнить задуманное… с другой стороны, и мне будет непросто подобраться к Елене, чтобы предупредить ее о грозящей опасности».
Процессия медленно двигалась в глубину кладбища. Надежда Николаевна незаметно присоединилась к ней, смешавшись с последними рядами, и старалась не выпускать Елену из поля зрения.
Вскоре все подошли к участку, где была вырыта глубокая могила.
Тележка с гробом остановилась, с гроба сняли крышку, и люди стали один за другим подходить, чтобы проститься с покойным. А когда прощание закончилось, к гробу подошел священник и начал ходить вокруг с кадилом, глубоким басом нараспев читая заупокойные молитвы.
Это продлилось довольно долго. Надежду оттеснили какие-то люди, да она и сама старалась быть не слишком на виду – еще спросят, кто такая да что тут делает. Хорошо еще, что надела черный свитер да косынку черную у Антонины Васильевны раздобыла, чтобы не выделяться в толпе.
Наконец священник закончил службу и отступил в сторону. Возле могилы появились бравые землекопы и на широких ремнях спустили гроб в яму. Елена бросила на крышку гроба комок земли, за ней последовали остальные. Потом землекопы взялись за лопаты, и вскоре на месте ямы возник холмик желтой глинистой земли, который тут же скрылся под слоем венков и живых цветов.
Участники церемонии стали понемногу расходиться.
Что ж, самое время предупредить Безбородову, решила Надежда Николаевна и тут с удивлением заметила, что ни самой Елены, ни ее охранника не видно.
Подойдя к самой могиле, Надежда спросила худенькую старушку в старомодной черной шляпке, украшенной гроздью стеклянного винограда, не видела ли та, куда ушла Елена Анатольевна.
– Елена-то? – Старушка взглянула на Надежду поверх очков и заметно оживилась – ей, видимо, хотелось с кем-то поговорить. – Так к ней подошел какой-то человек, наверное из администрации кладбища, и она с ним ушла вон туда… – Старушка указала на дорожку, уходившую за массивное каменное надгробие, формой и размерами напоминающее крейсер. – Кажется, насчет памятника договориться…
– И охранник с ней?
– А как же! Она ведь с тех пор, как…
Надежда, не слушая продолжения монолога, бросилась в указанном направлении, обогнула огромное надгробие – и тут же увидела привалившегося к нему мужчину в черном костюме.
Господи, неужели снова мертвец?
Подскочив к нему, она увидела, что это тот самый телохранитель, который сопровождал Елену Безбородову. Он тяжело и хрипло дышал, глаза были полузакрыты, а по виску стекала струйка крови.
Надежда Николаевна изо всех сил хлопнула его по щеке. Охранник открыл глаза, безуспешно попытался встать, но снова повалился на грязную землю.