Карты Любви : Священник
Шрифт:
Я снова хлопаю его.
– Какого черта, Джудас? Ты не думал рассказать мне об этом? Я решила, он работает на Нейта.
– Мое тело дрожит, и он делает шаг вперед, прижимая меня к перегородке. На нем черня рубашка с белым воротничком, но теперь я знаю, кто он на самом деле, и в этом есть что-то извращенное. Я поднимаю взгляд с воротничка к его глазам, обнаруживая себя в ловушке, зажатой между его руками, которыми он упирается в перегородку по обе стороны от моей головы. Один взгляд на него заставляет мое сердце пропустить удар, словно я пьяна.
– Я не говорил тебе, потому что думал, мы закончили.
– А что если
– Но ты здесь.
– Церковь оказалась ближе, чем дом, - оправдываюсь я.
Эта дерзкая ухмылка снова появляется на его губах, и на священнике она смотрится неправильно, но на нем... это его подлинная сущность, и я осознаю, что она идеально подходит ему.
– Если бы ты боялась меня, ты бы рискнула?
Протянув руку, я касаюсь его челюсти.
– Я не боюсь тебя, Джудас. Ни капли.
– Вот что делает это таким противоречивым. Он склоняется навстречу моей руке, прежде чем его лоб касается моего. Я должна бояться его, но мой мозг неправильно запрограммирован. Похоже, мне не хватает базовых инстинктов самосохранения. Или, возможно, я все еще не поняла, что Джудас не герой в этой истории, а злодей.
– Хорошо.
– Но должна?
– шепчу я, и мои пальцы скользят по его подбородку, касаясь его нижней губы. Он такой красивый. Такой одурманивающий. Мой разум заранее ведет проигрышную битву с остальными инстинктами, которые просто хотят его. Без вопросов.
– Нет. Я бы никогда не причинил тебе вреда.
– Ты хороший, - говорю я, не понимая, кому это выгодно: ему или мне. Разве он не может быть хорошим человеком, который делает плохие вещи?
Он смеется.
– Ах, ягненок, это просто принятие желаемого за действительность. Я не хороший, как и ты. Но не в глубине души, - его глаза встречаются с моими, и между нами возникает понимание. Я тяжело сглатываю, чувствуя себя некомфортно под его пристальным взглядом, словно он видит все ужасные части меня, которые я пытаюсь скрыть. Но я не вижу в его глазах неодобрения или отвращения. В искаженном понимании это похоже на встречу родственных душ. Или, может быть, я пытаюсь оправдать это извращенное желание, которое испытываю к нему. Прямо в данный момент, здесь и сейчас, я не уверена, что меня это волнует. Последствия кажутся бессмысленными. Он просто мне нужен.
Я поднимаю подбородок, словно невидимая сила тянет меня (к нему), и касаюсь губами уголка его губ. Между нами вспыхивает искра, когда он проводит рукой по моим волосам. Дернув, он запрокидывает мою голову назад, а его губы очерчивают линию моей челюсти, и я позволяю ему это, потому что в ту секунду, когда его губы касаются моей кожи, все остальное перестает существовать. Мое тело покрывается мурашками, легкие горят, а сердце колотится. А он ведь почти меня не касается меня.
– Такая отзывчивая, - бормочет он мне напротив моей кожи. Стягивая в кулаке мои волосы сильнее, он вжимается в меня.
– Ты не сбежала, и теперь я с тобой, милая Делайла, - слова звучат, как угроза, но я хочу, чтобы они были обещанием.
Мой разум и сердце ведут борьбу друг с другом: одно требует, чтобы я бежала от этого мужчины, а другое молит, чтобы он никогда не отпускал меня.
Его рот набрасывается на мой, и я мгновенно чувствую, как рана на моей губе снова открывается. Но мне плевать. Я готова пролить кровь ради него, связать нас нерушимой клятвой, быть его женственным ягненком. Извращенная частичка моей души любит неправильность всего этого. Воротничок, исповедальня, греховность... все это заставляет мою кожу покрыться мурашками, а бедра сжаться в предвкушении. Я хочу его. Всего его. Я одержима тьмой, что вижу в нем. Владением мной. Потому что дьявол всегда защищает своих, не так ли?
На одно блаженное мгновение я позволяю себе окунуться в эту сладкую бездну, где нет ничего, кроме этого прекрасного мужчины и меня, и того простого факта, что я хочу его, а он хочет меня.
Но реальность просачивается в мой разум. Вина нашептывает мне на ухо знакомые слова, мой старый добрый враг. В голове мелькает образ Изабеллы, и все мое тело сжимается. Положив руки ему на грудь, я отталкиваю его. Он замирает, опускает голову и делает глубокий вдох.
– Прости, - выпаливаю я. Его губы дергаются, а костяшки пальцев нежно скользят по моей ушибленной щеке.
– Мне не следовало приходить сюда.
Он сокращает пространство между нами, пока каждая напряженная частичка его тела не соприкасается со мной. Губы касаются моего уха, и я дрожу, когда теплое дыхание ласкает мою кожу.
– Просто смирись, Делайла. Прекрати бороться с этим.
Я бью кулаком по его прессу, чувствуя от этого боль в раненой руке.
– Ты плохо на меня влияешь, Джудас, - сдаюсь я.
Холод в его глазах встречается с моими.
– Да, это так.
– Я... Мне нужно идти.
Я протискиваюсь мимо него, но он хватает меня за руку, удерживая рядом.
– Тот человек будет и дальше присматривать за тобой. Не убегай он него, - спокойно говорит он.
– Джудас, мне не нужно...
– Натаниель попытается подобраться к тебе в любой момент. В твоих силах уничтожить его. Он постарается загладить вину, в надежде заставить тебя молчать, - моя кровь леденеет от этой мысли, а он кивает, словно удовлетворенный моей реакцией.
– До встречи, Делайла, - наклонившись, он прижимает губы к моему лбу, позволяя им немного задержаться там.
Мои пальцы сжимают его рубашку, и я закрываю глаза. А мое сердце пропускает удар.
– Прощай Джудас, - выдыхаю я.
Я прохожу мимо него и выхожу из церкви. Это причиняет боль. Каждый шаг причиняет боль, но мое маленькое сердце не может понять: все, что оно чувствует, - не для этого мужчины. Это все ради лжи.
Когда я возвращаюсь домой, уже поздно, и дом погружен во тьму. Включив свет на кухне, я морщусь, видя, в каком беспорядке комната.
В раковине немытые тарелки, хлопья рассыпаны по столу, а к холодильнику прикреплена записка с нацарапанным посланием на ней.
Лайла,
Аренда истекает завтра!
С любовью Тифф. Х
Я хватаю ее и выбрасываю в мусорную корзину. Проклятье. Я почти забыла. Достав телефон, я вхожу в приложение банка и перевожу деньги. Обновленный баланс показывает минус сто тридцать фунтов двадцать один пенни. Замечательно. Просто замечательно. Мне нужна работа завтра же. Я вздрагиваю, когда прикусываю губу, и понимаю, что начинаю ее жевать.
Хорошо, это дерьмово, но все поправимо. Я могу найти работу. Я могу все исправить. Как ни странно, я чувствую в этом определенную силу. Из-за всего дерьма, происходящего в моей жизни за последнее время, я ничего не могла контролировать.