Карты судьбы
Шрифт:
– Кто ты? – хрипло спросил он. – Что тебе здесь нужно?
Я молчала, отвернувшись. Волосы упали мне на лицо, Дан приподнялся, но когда отвел рукой пряди волос, луна скрылась за облаками. В комнате стало так темно, что мы могли различить лишь блеск наших глаз.
– Кто ты, девушка? – тихо повторил Дан. Его пальцы легко скользнули по моей щеке. И то, чего от меня не могли добиться мои богини и мое собственное тело, сделало одно его прикосновение: перестав сопротивляться – сразу всем, – я подалась вперед, обняв твердые плечи…
Сильные теплые руки обхватили меня – сначала осторожно, легко, словно недоверчиво,
От поцелуя – долгого, нежного, после требовательного, властного до боли – я задрожала… Ощутила под своей грудью его бешено бьющееся сердце.
Дан на миг оторвался от меня с хриплым полустоном-полувздохом:
– Кто ты?
Он проснулся отдохнувшим и свежим, хотя провел почти бессонную ночь. Сел на кровати, с удовольствием ощущая утреннюю прохладу, обнявшую сильное тело. Дотронулся, словно приласкал, до простыни рядом. Всю ночь он не отпускал эту девушку, но под утро все же задремал…
Он вспомнил все заново – неожиданное пробуждение, ласковую ладонь на своей груди, нерешительное, но страстное объятье, горячие, податливые губы… Его руки помнили бархатистость ее спины, шелк грудей, атласность бедер. В последний миг она хотела оттолкнуть его – и все же подалась навстречу, одаряя собой щедро и самозабвенно. Потом они лежали рядом, и он не уставал ласкать ее, поражаясь силе и гибкости ее тела – незнакомого и все же странно близкого – напоминающего мягкостью и упругостью пантеру… пантеру? За всю ночь она не произнесла ни слова – только ее дыхание, долгий стон, сдавленный вскрик…
Дан, не вставая, потянулся к одежде. Что-то, упав, покатилось ему под ноги. Дан нагнулся – и в то же мгновение был на ногах.
В руках его светился расстегнутый браслет – браслет Эрни.
Как он здесь оказался? Пантера… Почему он подумал о пантере?
Он ударил руками в створки дверей:
– Эрни!
Крутанулся на месте, увидел пустую постель, брошенное оружие: нет, это жестоко, это несправедливо – потерять ее сейчас, когда их не разделяет его невеста, когда она, наконец, сама пришла к нему, одарила его любовью…
– Эрни!
Дан вылетел в пустой двор, добежал до конюшен – нет, ее лошадь была на месте…
– Кого ты ищешь, Высокий Владетель?
Дан всмотрелся в смутно знакомое лицо.
– Уж не свою ли госпожу? – продолжал человек. – Она ушла, и нам, смертным, не догнать ее на этой дороге…
И тут Дан узнал его:
– Гнор? Что ты тут делаешь?
– Вернулся домой, как вы мне велели. И был счастлив, что ты привез назад мою госпожу, мою Владетельницу… Я видел, вы любите друг друга, а сегодня утром она ушла к богиням. Как ты, Великий Владетель, отпустил ее? Чего испугался? Даже боги уступают любви… Теперь она действительно умерла для нас всех, Владетельница Эрнани…
И он смолк, увидев, как, сжав сильными руками голову, застонал Князь Серебра:
– О-о-о! Будь я проклят!..
Я отдала то, что принадлежало ему по праву, и теперь ни один долг не удерживал меня больше. Мои подданные сами выбрали новую Владетельницу, отец – единственный в мире человек, любивший меня, – давно мертв…
Почему же мне так страшно уходить
Поднимаясь на холм, я в последний раз оглянулась. Осень опустилась над миром – золото лесов и голубизна неба… Так ли красива осень в горах? Довольно! Он человек, он заслужил своего, человеческого счастья. Хотя бы с Бейги.
Я подошла к святилищу и внезапно остановилась. Я увидела широкую спину, услышала гневный голос…
Оставив меч у входа в святилище, Данар опустился на одно колено, исподлобья оглядывая устремленные на него руки и лица.
– Я пришел, богини, – заговорил медленно, – издалека и ничего не знаю о вас. Быть может, сюда не должно входить мужчине, но я мужчина, пришедший из-за женщины… Великие богини, отпустите ее душу. Она изранена. Позвольте ей любить, позвольте не бояться вашего гнева – и она восславит вас и понесет ваш свет и силу через жизнь. Позвольте ей быть тем, кто она есть или кем хочет стать, потому что я люблю ее всякую: женщину, колдунью, пантеру. Я знаю, мое тело, мои руки могут исправить то, что сделал наш общий враг… ведь он и ваш враг, богини, иначе бы вы не отпустили ее воевать… Мое сердце заставит забыть ее все и наконец вздохнуть свободно, наконец улыбнуться… Услышьте, богини, поймите, ведь и вы сами женщины… Если она принадлежит вам по старой клятве, так ведь она принадлежит и мне! Вы сделали так, чтобы мы встретились, узнали друг друга, и вы не можете разлучить нас! Я не откажусь от нее, слышите?
Данар вскочил, окинул гневным и вызывающим взглядом безжизненные лица.
Он угрожал им! Я рванулась вперед: пусть сделают что угодно – но только со мной…
– Простите его, Великие богини! – крикнула, кружась по площадке, чтобы видеть их лица. – Он сам не понимает, что говорит, он… Это я виновата!
Сильные руки подхватили меня, я увидела смеющееся лицо Дана.
– Эрни! Эрнани!
Его близкие, сумасшедшие, непохожие глаза, шепот:
– Эрнани… наконец моя Эрнани.
И отбросив все страхи, сомнения, я бросилась к нему, прижалась, зажмурившись. Будь что будет, пусть они накажут нас обоих… Дан наконец отстранился, разглядывая меня с гордостью и нежностью.
– Они все-таки вернули тебя!
Не понимая, что происходит, я боязливо огляделась. Богини Мести и Смерти стояли со слепыми глазами, зато светились яркие лица Жизни и Любви. Первые получили свою дань, настала очередь других…
– Так будет, – шептали мне на ухо, – ты только не бойся ни гнева, ни любви. Живи – и не оглядывайся на запреты молодых богов. Живи и неси свою силу и их славу другим. Ты заслужила это.
– Но я… кто я теперь?
– Говорю тебе – твоя жизнь в твоей власти. Но кем бы ты ни была, хочу, чтобы ты была рядом. Ведь я спешил на нашу свадьбу…
Я смотрела на него, и он услышал мой ответ прежде, чем я его произнесла. Лицо Дана осветилось. Он поцеловал меня так крепко, что я задохнулась. Оторвавшись от меня, сдерживая горячее дыхание, Данар сказал медленно:
– По-моему, нам следует принести жертву…
Я закинула голову, чувствуя, как все крепче смыкаются его объятия. Увидела голубое небо и представила – какое оно будет в горах.