Касание тьмы
Шрифт:
Ольга сняла квартиру рядом с конечной автобусной остановкой. Расположение жилья казалось очень удобным: рядом был магазин и школа, в доме проживало много русскоязычных репатриантов.
Хотя двухкомнатная квартира казалась убогой по сравнению даже со скромной двушкой в Питере. Салон был довольно приличным, но малюсенькие комнатки напоминали клетушки. К тому же окна были странно малы и пропускали мало света, а все полы были покрыты каменной плиткой. Позже Ольге разъяснили, что так сделано намеренно, чтобы снизить хоть на несколько градусов невыносимую летнюю жару, которая длилась полгода.
Пока Ольга с сыном
Ольга была тронута такой заботой и вниманием. Хотя со временем забота превратилась в постылую опеку и стала её докучать. Коренная ленинградка не привыкла когда ей заглядывают в холодильник, проверяя насколько кошерна потребляемая пища, проверяют посуду, чтобы, не дай Бог, молочная ложка не оказалась среди ножей и вилок, предназначенных для мясной пищи. Призывы соседок сходить в микву для очищения после месячных, сделать "натилат ядаим" перед едой/ритуальное омовение рук перед принятием пищи/ и прочие религиозные предписания были для Ольги непривычны и часто напрягали.
На исходе первой же ночи Ольгу разбудил крик какого-то сумасшедшего, который орал в репродуктор что-то невразумительное. Ольга посмотрела на часы.
– Четыре утра. Какого чёрта нужно будить людей в такую рань? Неужели потоп или пожар?
– Ольга вышла к окну, чтобы осмотреть прилегающую улицу. Никакого пожара не было, хотя во многих прилегающих домах уже горел свет. Ольга попыталась заново уснуть, но безуспешно: надрывный крик безумца, казалось вгрызался в самое нутро женщины. От этих воплей нельзя был ни спрятаться, ни отгородиться.
А вечером того же дня на конечную остановку приехало два автобуса, набитых шумными юнцами. То были религиозные сионисты. Одетые в талес, с кипой на голове, молодые парни кричали непонятное "Мавет ла аравим!"/ на иврите "Смерть арабам!"/ и швыряли камни в расположенные напротив Ольгиного жилья дома.
Вскоре в ответ полетели камни из района, атакованного ультра-правой молодёжью. Один из камней попал в окно, через которое Ольга наблюдала за перепалкой. Но, слава Богу, стекло не разбилось, а лишь пошло небольшими трещинами. Чтобы не поранить лицо разбитыми осколками стекла Ольга отошла вглубь комнаты.
Спустя пол-часа приехала израильская полиция. Началось настоящее побоище. Полицейские принялись хватать взбесившихся религиозных юнцов, скручивая тем руки и волоча особо буйных в тёмные воронки с плотно зарешеченными окнами. Парни отчаянно отбивались от полицейских, продолжая кричать: "Мавет ла аравим!"
Сын Ольги, Илья также наблюдал за побоищем, проходившем под их окнами. Он был в восторге. Но мать велела сыну держаться от окон подальше, чтобы не получить ранения.
На следующее утро в Ольге спустился сосед. Это был бухарский еврей Авшалом. У Авшалома было три маленькие девочки и жена Истат. Они не были религиозными, но свято чтили еврейские традиции. Сосед работал в банке и имел опрятный, интеллигентный вид. Вместе с семьёй он репатриировался из узбекского Самарканда, прекрасно говорил по-русски, хотя и с азиатским акцентом, и часто сетовал, что Бог до сих пор не дал ему сына.
Авшалом и объяснил причину столкновения между евреями и арабами. Оказывается, утром предыдущего дня арабские подростки забросали камнями еврейский детский садик, и один из камней разбил голову четырёхлетней девочке.
В ответ, религиозные сионисты и провели под окнами Ольгиного жилья акцию протеста.
– Не волнуйтесь, - пытался Авшалом успокоить Ольгу.
– Такое происходит не часто.
– Меня ночью разбудили крики. Какой-то сумасшедший орал в рупор. Разбудил, наверное, всю округу.
– Это муэдзин, арабский мулла, который призывает мусульман к утренней молитве. Тут неподалёку расположена их мечеть.
– Авшалом указал на четыре башни, возвышавшиеся над арабскими домами.
– Они специально периодически разворачивают один из своих рупоров в нашу сторону, чтобы не давать нам спать. Но завтра-послезавтра безобразие прекратится. Ирия/городской муниципалитет/ с ними разберётся.
Авшалом пригласил Ольгу с сыном на предстоящий шаббат, и уверил, что всё будет хорошо.
Наконец, до Ольги дошло.
– Окна съёмного жилья выходят прямиком на арабскую деревню. Арабские дома располагались на противоположной стороне улицы.
2. Первое столкновение, первая кровь.
На следующее утро Илья решил прогуляться и осмотреть новое место своего пребывания. Он был довольно застенчивым мальчиком, хотя очень любил читать русскую классику, играть в шахматы и футбол, а также решать различные головоломки. Илья был худощав и не по возрасту рослым. Лицом больше походил на своего отца. У него отсутствовали те ярко выраженные еврейские черты, которые любили подчёркивать злобные художники на своих антисемитских плакатах. Светлые волосы и серые глаза, говорили скорее о его причастности к арийской расе.
Прогуливаясь, Илья узрел небольшую спортивную площадку, где располагались два небольших забетонированных участка для игры в футбол и баскетбол, а также несколько гимнастических снарядов.
Илья вернулся в съёмное жильё, подобрал старенький футбольный мяч, оставленный бывшими жильцами, и побежал обратно на спортплощадку.
Там никого не было кроме мужчины в кипе, который помогал какому-то парнишке, видимо, сыну, подтягиваться на брусьях. Но вскоре отец с сыном мелкой трусцой покинули площадку, и Илья остался совсем один. Площадка была очень грязная. Повсюду валялись банки и бутылки из под кока-колы, рваные пакеты от бисли и бамбо.
Илья очень любил жонглировать мяч ногами. Один раз ему удалось прожонглировать более тысячи ударов! Но на этот раз что-то не клеилось, и юный спортсмен, отрабатывая удар левой, принялся пинать мячом по пустым воротам.
Вскоре появилась ватага мальчуган, возглавляемая рослым парнем. Это были арабы. Парень, одетый в джинсы и обветшалую футболку, вызывающе поглядывая на Илью, что-то пошептал на ухо главарю ватаги, будто Илья мог понять хотя бы одно арабское слово.
Ватага разделилась на две группы и заполонила площадку, где упражнялся ударами мячом по воротам Илья. Началась игра. Арабские мальчишки гоняли мяч, вытесняя Илью с поля. Вскоре глава ватаги изловчился и мощным ударом направил мяч прямо в лицо Ильи. Мяч попал прямехонько в нос. Из носа потекла кровь. Раздался дружный хохот. Это арабские мальчишки веселились удачному попаданию своего главаря.