Кащей. Трилогия
Шрифт:
С первыми солнечными лучами зазвенели толстенные цепи, мост стал медленно опускаться, и ворота тихо раскрылись. Плотники уже поменяли сломанные Кащеем перекладины, но старые оставили на месте, и те были сложены штабелем около стены.
— Но! — скомандовал Бабай. Лошадь тронулась с места.
Суровые стражники у ворот перекрыли проезд.
— По какому делу? — грозно спросили они. Бабай продемонстрировал медальон.
— Новости от царевича Ярослава, — лаконично ответил он.
— А они? — страж кивнул на спящих Аленушку и Иванушку. — Это тоже новости?
— Для родственников царевича Артема — еще какие — ответил Бабай. — А в чем дело?
— Проезжай! — равнодушно объявил страж, проигнорировав вопрос. — Не забудь заплатить пошлину.
— Бог подаст! — усмехнулся Бабай. Стражник побагровел. Но не успел он покрыть нахала великим и могучим, как кузнец сам на повышенных тонах выразил свое отрицательное мнение относительно казнокрадства и незаконных поборов. Из будки выскочил начальник стражи, безуспешно пытаясь вклиниться в его страстный монолог, но получил и свою порцию на орехи.
— Сарыч! Ты, что ли? — воскликнул он, приглядевшись.
— А кто еще? — рявкнул Бабай. — Совсем своих ребят распустил. Останься я на месте, я бы таких со стены в свободный полет отправил!
Страж заподозрил неладное, захлопнул приоткрытую пасть и вовремя улизнул.
— Народ мельчает, — пожаловался начальник. — Все хотят жить припеваючи.
— В деревню на год! — отрезал Бабай. — Они у меня так напоются, что от сверчковой трели шарахаться начнут!
— Вернешься обратно? — без особой надежды в голосе поинтересовался начальник. — Не обидим званием.
— Снова подковерные интриги? — воскликнул Бабай. — Нет уж, уволь! Ты знаешь, я скор на расправу. Кто брехать начинает, тот долго не живет.
— Да… Ты всегда был таким… жестким.
— Справедливым, — уточнил Бабай. — А теперь меня здесь нет, и что? Сплошняком одна коррупция. Это и есть ваш идеальный мир?
— Охотно бы с тобой поспорил, но ты полностью прав.
— А убрать это безобразие — кишка тонка?
— Как видишь. Я не ты.
— Вы все — не я! — уточнил Бабай. — Проводи к царю, у меня срочное дело.
— Насколько срочное?
— Если опоздаю, то нам всем будет крышка. И без могильного надгробия. Смертельная война. Устрой крестьян, им больше негде жить.
Начальник стражи побледнел.
— Проезжай! Проводить?
— Меня?
Начальник махнул рукой: гость с таким же успехом мог провести экскурсию для хозяев города.
— Вот за что я люблю военных, так это за сообразительность, — пояснил Бабай проснувшейся Аленушке. — Мы в столице.
Изображение города сменилось галактической рекламой. Кащей помянул недобрым словом того, кто сожрал яблоко, и вышел из комнаты. Воздействие прибора закончилось. Хорошо, что он держался за него всего семь секунд.
— Ну, Мария, что новенького? — первым делом спросил он, давая понять, что все вернулось на круги своя.
— Зеркало! — ответила Мария. — Я себе такое никогда не поставлю.
— Да? Почему?
Отражение было пострашнее, чем встреча ночью со стаей волков-переростков — зеркало искривляло изображение самым немыслимым образом. Смотревший мог видеть себя то святым, то монстром, но явно никак не тем, кем он являлся на самом деле.
— Поставлю его перед входом, — решил Кащей.
Мария протянула ему завязанную папку. Кащей безуспешно развязывал ее, пока не сообразил, что узелок декоративный. Папка открывалась нажатием на выпуклость в виде стрелки. Он раскрыл ее, и оттуда полыхнуло синим пламенем.
— Ух! — Кащей отпрянул, захлопнул папку и прочитал микроскопическую надпись на обороте: «Плитка дорожная. Открывать осторожно!»
Положив ее на законное место, он взялся за шкатулку, не закрывавшуюся, пока она была пустой. Как только Кащей скомкал и положил внутрь распрямляющийся листок с надписью «идеально гладкая поверхность», шкатулка закрылась и открыть ее стало невозможно.
— Посмотреть бы, как он сейчас выпрямится! — хитро заметил Кащей и тут же вздрогнул от треска дерева: листок пробил стенки и выпрямился, разрезав шкатулку пополам. — Вот гадость!
Он убрал половинки шкатулки на самую верхнюю полку и схватился за странный мешочек, который начал истерически хохотать, как только его взяли в руки. Кащей озадаченно посмотрел на дикий мешочек и попробовал его открыть и посмотреть, кто там так заразительно смеется. Напрасно, только попусту потратил кучу времени — мешочек не раскрывался и не разрывался, выдерживая Кащееву титаническую силу.
— Придумают же всякую дребедень! Делать было нечего? — воскликнул он недоуменно, но вопрос остался без ответа.
— Наверное, — предположила Мария, — это сделали для того, чтобы развеселить грустную толпу. У нас часто бывают такие дни, когда улыбаться совершенно не хочется. Бывает, погода плохая, ураганный ветер, или просто настроения нет. Мешочек здорово пригодился бы.
— Не думаю, — ответил Кашей. — Заразный смех, он, конечно, хорош, но до определенного времени. Я просто уверен в том, что тебе надоест держать его в руках. А когда у тебя будет плохое настроение, дикий смех будет раздражать. Знаю по личному опыту. Потому что смех будет звучать издевательски.