Кашет. Путешествие в неизведанное
Шрифт:
– Элиту научного общества, – откликнулся радостно Кузьма.
– Совершенно верно. И пока мы здесь боремся с этими монстрами голыми руками, элита изнывает в плену от жажды и голода, теряя последнюю надежду на спасение. Вывод напрашивается сам по себе: нам пора браться за оружие.
– Топорик?
– Топорик! – поддакнул я.
И через минуту Кузьма с гиканьем и улюлюканьем побежал домой за топориком. Его дом был ближе моего. И уже минут через десять с таким же улюлюканьем, будто он индеец североамериканских прерий, Кузьма бежал обратно, в майке, с топориком в одной руке и пакетом в другой.
– А в пакете что? – спросил я его.
– Здесь лимонад и бутерброды для элиты научного
– Не-е-ет, – протянул я задумчиво. – Проносить это через растениезавров ни в коем случае нельзя, иначе они почувствуют особый генетический код еды и воды и сразу же оживут, а возможно, и мутируют в более сложную и опасную форму монстров. Что же делать? – обратился я с вопросом к Кузьме.
– Придётся съесть бутерброды и выпить весь лимонад самим, капитан? – осторожно спросил Кузьма.
– Что ж, Кузьмин, на этот раз ты, похоже, совершенно прав!
– А элита научного общества?
– По обстоятельствам, Кузьмин! Будем действовать по обстоятельствам! А сейчас наша первоочередная задача – уничтожить запасы еды и лимонада. Чтобы, не дай бог, они не достались врагу и не осложнили нам и так не лёгкую задачу стократно.
После того как мы съели все бутерброды, запивая лимонадом, дело пошло гораздо быстрее. Также этому поспособствовал топорик в руках Серёги. Рубить, как выяснилось, он умел. Я только успевал убирать срубленные ветки, а заодно и выносил кирпичи, попадавшиеся под ногами. И вот, минут через двадцать беспрерывной рубки, стена из тальника закончилась, и мы очутились в метре от дверного проёма. На нём не было ничего, что указывало бы на наличие когда-то здесь двери, – ни какой-нибудь щепки, ни дверной петли – ничего, только голый каменный проём около двух метров в высоту и одного метра в ширину. Мы замерли и переглянулись. Нам оставалось сделать всего лишь один шаг, чтобы попасть в это таинственное здание. И мы сделали этот шаг.
Глава 5
Внутри было прохладно. Воздух был наполнен сыростью. Откуда-то сверху проникал свет. Как я и предполагал, пола или потолка, смотря откуда глядеть, между вторым и первым этажами не было. По кроне дерева, теряющейся где-то вверху, легко было догадаться, что между вторым и третьим этажами тоже ничего не было. Хотя, на самом деле, и лестницы наверх тоже нигде не было видно. Скажу больше, мы и на первом этаже стояли не на полу, а на простой земле, поросшей травой. В основном это были низкорослые папоротники, хвощ и много-много подорожника. Помещение внутри показалось мне гораздо больше, чем можно было предположить снаружи. Вообще, всё это выглядело очень странно, но довольно эффектно. Представьте себе небольшую полянку, поросшую папоротниками и подорожником. Кое-где просматривалась и обыкновенная трава. Посередине поляны стояло огромное развесистое дерево с большой красивой кроной, мощными корнями, выглядывающими то здесь, то там из-под земли, и толстыми нижними ветками, на которые можно было с лёгкостью залезть и усесться. Но поляна была ограничена каменными стенами. На стенах расползлись какие-то вьюны, или лианы. На некоторых из них росли странные, розоватые, с синими прожилками цветы. На ветви дерева, на настенные лианы садились, взлетали и снова садились разные пичужки, оживляя это место своим бесконечным щебетом. Мимо наших ног, фыркая, неожиданно пробежал ёжик. Мы проводили его взглядом и обнаружили, что на земле растут грибы на толстеньких продолговатых ножках, с мясистой коричневой шляпкой. По дереву пробежала белка.
Сказать, что мы с Кузьмой были шокированы, – значит не сказать ничего. Мы будто оказались в каком-то другом мире. Наверное, именно так чувствовали себя дети из известной книги, которые залезли в шкаф и очутились в лесу. Это всё было настолько фантастичным и неожиданным, что мы потеряли дар речи и напрочь забыли об элите научного общества. Озираясь вокруг, я вдруг понял, что это – комната моей мечты. Комната с лесом внутри. Вот было бы здорово жить в такой комнате. Поспал на травке, встал, умылся в ручейке, перекусил и пошёл в школу. Гулять выходить из дома было бы необязательным, когда у тебя в комнате кусочек природы и чистый воздух. Но только с условием, чтобы в такой комнате сохранялась всегда тёплая летняя погода.
Я медленно направился к дереву. Мне интересно было понаблюдать за белкой, но, пока я приближался, меня больше привлекли листья на дереве: грязно-зелёного цвета, с рёбрышками, идущими ровными полосами от центра листа к его краю. Листья были красивыми, но я таких никогда не видел. В уме я стал перебирать все деревья сибирской полосы, про которые мне рассказывал отец. Не только рассказывал, но и показывал – как на картинках, так и воочию. Но в моей памяти ничего похожего не нашлось.
Кузьма шёл рядом со мной. Шёл, так же как и я, осторожным шагом, затаив дыхание и с восхищением рассматривая всё вокруг.
– Серёга, ты знаешь, что это за дерево?
– Угу! – промямлил Кузьма в ответ.
Слышно было по голосу, что название дерева его как раз мало волновало, а вот ветки, которые будто приглашали на них взобраться, он не выпускал из виду ни на секунду.
– Это дуб, – ответил после недолгой паузы он.
– Сам ты дуб! Дубов таких не бывает. Ты глянь на листья, совсем же другие.
– А я говорю, дуб! – обиделся Кузьма. – Не веришь? Вот в ухо заеду тебе, сразу поверишь.
«Вот и вернулся наш Кузьма! – подумал я. – Всё тот же грубый и неотёсанный чурбан, каким и был до миссии спасения элиты научного сообщества – элиты, о которой, к слову, мы уже совсем забыли».
– Вон смотри! – Кузьма вытянул руку с указательным пальцем в сторону ветки, на которой копошилась белка. – Вон и жёлуди. Говорю же, дуб!
Я проследил за направлением его руки и действительно увидел, что белка держит в лапках какой-то круглый орех, очень похожий на жёлудь. Рядом с ней на уровне кисточек её ушей висели ещё два круглых, небольшого размера ореха. Но с такого расстояния сложно было разглядеть их в деталях – ветка, на которой сидела белка, была на высоте около четырёх метров от земли. Издалека орехи от жёлудя не отличались, но я точно знал, как выглядят листья дуба, и это точно были не они, а поэтому я и не решался назвать орех жёлудем.
– Эх! Чем бы туда запульнуть, чтобы разглядеть поближе? – раздосадовано произнёс я вслух.
– Не боись, Зелёнка! Это я сейчас мигом! – от прежней учтивости Кузьмы не осталось и следа, но надо отдать должное, говорилось всё это без какой-либо озлобленности или подковырок. – Сейчас я принесу кирпич и мигом её собью! Только, чур, хвост – мой!
– Какой хвост? – я растерялся и даже отвёл взгляд от орехов, посмотрев с удивлением на своего собеседника.
– Какой-какой… беличий, конечно же! А ты что думал, я кирпич принесу, белку тебе собью, а ты хвост себе заберёшь? Самый лучший трофей?! Нет, Зелёный, так дело не пойдёт!
Мне стало одновременно – и обидно, и смешно. Обидно за белку, которой вдруг стала уготавливаться такая участь. Обидно за себя, что мне на голову свалился такой бездарный друг, при котором, как говорится, и врагов не надо. Мне даже в тот момент вспомнились водомерки, – и за них тоже стало обидно, хотя сейчас они были совершенно ни при чём и могли только радоваться, что Кузьма отвлёкся от них и убежал исследовать тайну заброшенного здания. Ну и, конечно же, рассмешила сама ситуация с делёжкой хвоста и ревностным отношением к такому трофею.