Каскадер и амазонка
Шрифт:
– Кстати, я, пока искала выпивку, хорошенько обдумала твои слова. Знаешь, в чем ты не права? В том, что берешься решать чужую жизнь. Поверь, твои жертвы никому не нужны. Джеймс не маленький мальчик и прекрасно отдает себе отчет в своих поступках. Раз он решил, что ты для него важнее собственного спокойствия, значит, так оно и будет. В конце концов, он имеет право распоряжаться собственной жизнью.
Тут уже настала очередь Алисы удивленно вытаращить глаза. Она была так потрясена словами Мелани, а еще более – ее тоном, что, очнувшись от полузабытья, в котором пребывала последний час, даже подпрыгнула на кровати.
– Мелли, что ты говоришь! Ведь тебя могут убить! Об этом
– Он и подумал, уверяю тебя. Но только это уже мое право – решать, как вести себя в такой ситуации. И я решила, что от судьбы не убежишь. И поход в ресторан должен состояться, раз он нужен Джиму… и тебе. Только не начинай снова нести ахинею о гремлинах. Никто ничем не жертвует, понятно? Просто каждый выбирает свой путь, и наши пути сейчас совпали. Кстати, хочешь, мы поедем по магазинам и купим тебе самое классное платье из имеющихся в наличии?
– Мелани!!
– Я уже много лет Мелани. Завтра ты идешь с Джеймсом слушать шум прибоя, пить шампанское и танцевать под звездами. И горе тебе, если брату не понравится вечер!
На так и не успевшую поужинать Алису коньяк произвел свое умиротворяющее действие. В какой-то момент ей показалось, что Мелани права, и она уже без возражений занялась обсуждением завтрашнего свидания и всесторонним анализом предыдущих пассий хозяина дома, о которых Мелани рассказывала с таким юмором, что соскучившаяся по нормальному женскому общению Алиса просто умирала от смеха, забыв обо всех своих невзгодах. Уже светало, когда с трудом ворочавшая языком Мелли побрела в свою спальню, а Гаевская рухнула на покрывало, да так и заснула, не раздевшись.
4
Время уже приближалось к обеду, когда Алиса смогла наконец открыть глаза. Ценой героических усилий ей удалось усесться на постели и частично восстановить в памяти начало и конец вчерашнего вечера.
Стараясь не делать резких движений, девушка осмотрелась по сторонам, и ее взгляд тут же наткнулся на опустошенную бутылку коньяка и пару фужеров, в которых плавали размокшие окурки. При виде свидетельств вчерашнего загула она тихо застонала и снова рухнула на подушки. Господи, почему ты не остановил меня вовремя? Ну почему я все время делаю что-то не так?! Она снова попыталась принять вертикальное положение, что не сразу, но все-таки удалось. Алиса снова огляделась вокруг и только тут заметила у изголовья собранную сумку – и вспомнила все, в том числе и свое обещание пойти в ресторан.
Медленно, стараясь не делать лишних движений, она вытащила из сумки полотенце и халат и, плавно распрямившись, побрела в ванную, уповая на то, что не встретит никого по дороге. Господь услышал ее молитвы, хотя в доме явно кто-то был. Внизу раздавались шаги и шумел пылесос. Похоже, Мелани решила навести порядок… Ну и железное же здоровье у сестрицы Джеймса, если после вчерашнего она как ни в чем не бывало может заниматься домашними делами!
Ледяная вода оказала свое отрезвляющее действие, и спустя несколько минут Гаевская уже была в состоянии передвигаться, не борясь с приступами дурноты. Она подошла к висевшему на стене зеркалу. На нее взглянуло лицо, хоть и носившее отпечаток неправедно проведенного вечера, но уже больше напоминавшее человеческий лик, чем взбитую подушку. Алиса бросила презрительный взгляд на свое отражение, ответившее ей тем же, и занялась приведением себя в порядок.
Спустившись вниз через полчаса, девушка уже выглядела вполне пристойно, хотя на душе у нее все еще скребли кошки. Тихо прошмыгнув мимо гостиной, откуда доносился шум передвигаемой мебели, она направилась было на кухню, но бдительная Мелани тут же возникла на пороге, неодобрительно поглядывая на отекшее лицо возлюбленной своего брата.
– Привет, красотка, эк тебя после вчерашнего разобрало!
Та только виновато улыбнулась, пытаясь непослушными руками очистить обнаруженный на столе грейпфрут.
– Ладно, сядь, давай помогу, – смилостивилась китаянка, глядя на мучения своей новоиспеченной протеже.
В одно мгновение она очистила несколько сочных плодов и, засунув их в соковыжималку, протянула Алисе стакан живительного нектара. Пока гостья приходила в себя, Мелани скептически оценивала ее попытки с помощью косметики придать себе здоровый вид. Раз уж она решила стать для брата доброй феей, то волшебство будет по высшему разряду. И неумолимая сестрица Джеймса принялась за дело с энергией продюсера, обнаружившего в провинциальной девочке задатки кинозвезды. Она поволокла Алису на пробежку, затем – к приятельнице в бассейн, потом – в салон, где лично давала указания косметологу и парикмахеру, что сделать с развалившимся в кресле полуфабрикатом. Затем последовал легкий обед, состоящий из овощного салата и чашечки черного кофе, после чего путь их лег в примерочную, куда продавщицы принесли десяток платьев. Шокированная таким беспардонным диктатом, Алиса попыталась взбунтоваться, но Мелани с бесчувственностью палача заставила перемерить их все. В результате было приобретено изумрудно-зеленое произведение портновского искусства, от которого Алиса пришла в ужас. Нет, платье сидело на ней как влитое, но вот декольте и открытая почти до попы спина до такой степени не вязались с присущим ей стилем, что Гаевская почувствовала себя голой. Она попыталась втолковать это Мелани, но та заявила, что платье должно понравиться Джеймсу, а не ей.
Словом, бороться с таким стихийным бедствием, как мисс Вэй, было невозможно.
Таким образом, к семи часам вечера Алиса была готова «на все сто», по выражению Мелли. Ее медно-рыжие волосы, собранные на затылке, мягко струились по плечам, а кошачья зелень лихорадочно блестевших глаз еще больше подчеркивалась изумрудным шелком. Полная высокая грудь, открытая ровно настолько, чтобы подчеркнуть все ее достоинства, приковывала взор, а стройные ножки, красоту которых усиливали туфли на высоком каблуке, убили бы наповал любого мужчину.
Но Алиса ужасно стеснялась своего «голого» вида. Привыкнув ходить в брюках и свитере, она чувствовала себя какой-то третьеразрядной проституткой. Ужасные мучения доставляли ей туфли, каблуки которых своими размерами напоминали московскую телебашню. Стремясь сделать из Алисы конфетку, Мелани настояла на приобретении этого сногсшибательного кошмара, совершенно не желая считаться с тем, что та никогда не носила каблуков выше двух дюймов.
Чем ближе стрелки приближались к семи часам вечера, тем большее беспокойство овладевало ею. Забившись в угол дивана, она сомнамбулически смотрела на старинные часы, чувствуя, как от нервного напряжения сжимаются все ее внутренности.
Наконец пробило семь, и вместе с боем курантов перед ней появился огромный букет цветов, за которым угадывалась мужская фигура. Восторженно ахнув, Алиса подхватила это чудо флористики и взглянула на Джеймса сияющими глазами. Каскадер был великолепен: костюм подчеркивал его атлетическую фигуру, черная грива волос, аккуратно расчесанная, чуть касалась широких плеч. Взгляд его бархатных глаз восхищенно скользнул по лицу женщины и задержался на вырезе платья, оставив почти физическое ощущение прикосновения. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, привыкая к новому обличью партнера. Первым пришел в себя Джеймс.