Каспар Фрай-2 (авторский сборник)
Шрифт:
— Рутгера убили! — завыл кто-то из пиратов.
— Убили! — поддержал другой, и его вопль перешел в хор испуганных голосов. Построение разбойников развалилось, они потеряли интерес к битве и стали разбегаться, бросая оружие, щиты и забывая мешки с награбленным.
Не прошло и пары минут, как среди догорающих развалин остался только Каспар со своим отрядом.
— Вы сражались, как лев, ваша милость, — сказал гном, опираясь на свой топор.
— Как отряд львов, — добавил Углук, вытирая меч пучком сухой травы. — Что-то я проголодался, не пришло ли время для второго завтрака?
— Погоди, — остановил его Каспар. — Сначала надо заняться ранеными.
— А кто будет ими заниматься? — спросил подъехавший Бертран. — Мессира Маноло нет с нами.
Он пытался выглядеть браво, но было видно, что полученная им рана весьма болезненна.
— Мессира Маноло нет, зато есть его лекарства.
Каспар осторожно извлек из седельной сумы полученную от колдуна котомку, открыл ее и сразу увидел засветившуюся синим коробочку.
— Углук, помоги его сиятельству снять сапог и поднять штанину, боюсь, он не захочет, чтобы мы разрезали его одежду.
— Да, мне бы не хотелось, — грустно улыбнулся Бертран.
Тем временем Каспар занялся своим ушибленным плечом; он снял наплечник, смазал мазью из коробочки большой кровоподтек и сразу почувствовал, как уходит острая дергающая боль.
— Так, подходи по одному! — сказал он бодрым голосом. — Давай, Углук, у тебя на лбу порез.
— Может, не надо? — попытался увильнуть орк. Он помнил, что снадобья мессира Маноло хоть и залечивали раны, но бывали весьма жгучи.
— Не задерживай, мне еще Бертрану помочь нужно! — прикрикнул Каспар, и Углук покорился.
Он страдальчески морщился и шипел, пока Каспар смазывал его порез, но в конце концов почувствовал себя героем.
— А ты опять получил удар в ногу. — Каспар намеренно отвлекал Бертрана разговором, промывая смоченной в воде тряпицей его рану.
— Такова, видимо… моя судьба, — ответил тот. — Но все же лучше, чем по голове… Ой!
— Потерпи, твоя мазь оказалась самой жгучей… Готово! Углук, перевязывай его.
Все еще морщась — порез на лбу немного саднил, — Углук стал тщательно бинтовать ногу Бертрана чистой тряпицей.
— Как же так получается, ваша милость? — удивлялся он. — Почему, когда получаешь рану, боли меньше, чем когда ее лечишь?
— Вот уж не знаю. Закон природы, должно быть. Иди, возьми в черном мешке чего-нибудь пожевать, чтобы было не так больно.
— Это я с удовольствием.
Гном и эльф обошлись в схватке без повреждений, правда, Аркуэнон выглядел несколько растрепанным, но Каспар знал, что тот быстро приходит в норму.
Осмотрев место боя и не обнаружив ничего для себя интересного, путешественники забрались в седла и отправились дальше, сопровождаемые взглядами перепуганных уцелевших жителей деревни.
Спустя четверть часа все встало на свои места — эльф восседал на лошади с надменным выражением лица, Бертран с отсутствующим видом смотрел на дорогу, Углук жевал кусок сушеной конины, а Фундинул все еще переживал недавнюю схватку.
— Ух, а как я его… а он меня… А вы, ваша милость, здорово этого белобрысого: раз — в ногу, два — по голове! Здорово размялись!
— Размялись, — согласился Каспар. — И еще не раз разомнемся — такая наша наемничья доля.
14
Башня магического ордена Кошачьей лапы представляла собой мрачное строение из темного камня, стоявшее на территории королевского дворцового комплекса в Харнлоне, однако на некотором удалении от остальных построек — король Ордос Рембург Четвертый стремился контролировать деятельность магического ордена, но не желал страдать от экспериментов, которые там проводились.
За ограждавшую владения ордена стену посторонних не пропускали, а в подземные лаборатории могли спускаться только сильнейшие из магов, в том числе глава ордена — грандмастер Алвин.
Сейчас он находился в самом нижнем ярусе, стоял около бездыханного тела, распростертого на черной каменной плите. Тело принадлежало принцу Гвистерну, погибшему полтора года назад. О том, как он расстался с жизнью, ходило много слухов, и куда подевалось тело брата, не знал даже король.
— Пробудись! — властно приказал Алвин и начал принимать облик шестирукого демона — его грандмастер некогда победил и присвоил его силу.
— Хр! — Протяжный рык прокатился по помещению, на черных стенах заплясали изломанные тени, в коптящих факелах взметнулось и опало пламя.
Тело принца дрогнуло, изогнулось, на бледном осунувшемся лице затрепетали веки.
— Пробудись! — властно повторил Алвин, и по стенам снова побежал хоровод теней. Факелы полыхнули огнем, а в стенах затрещали камни.
Гвистерн открыл невидящие глаза и с шумом выдохнул. Его тело сотряс приступ кашля, а когда он прошел, сквозь смертельную бледность на щеках начал проступать розоватый цвет жизни.
Руки принца шевельнулись, он ощупал то место на груди, куда вошел некогда дротик, выпущенный из «Железного дождя» Каспара Фрая.
— Я жив, грандмастер? — спросил Гвистерн, глядя на склонившегося над ним Алвина.
— Ты был мертв, брат, мне понадобилось больше восемнадцати месяцев, чтобы вернуть тебя в мир живых.
— Восемнадцать месяцев?
Принц закрыл руками лицо. В одно мгновение он вспомнил все о том ужасном месте, где пробыл эти полтора года — в одном из нижних миров, среди бесплодных скал, на продуваемой ледяными ветрами равнине. Там властвовали голод и жуткие чудовища — демоны властолюбия, готовые сожрать его в любой момент.