Кассандра. Пророческая бездна
Шрифт:
Две враждующие армии в который раз строились друг против друга. Все замерли, ожидая начала сражения, и вдруг Кассандра боковым зрением заметила знакомую женскую фигуру, чью голову украшали роскошные косы цвета соломы, тщательно уложенные на голове искусными руками Эфры.
Стоявшие рядом сестры тоже увидели Елену и теперь переглядывались между собой. Лицо прекрасной аргивянки было спокойно, как тихая заводь реки, только тонкие пальцы жили своей жизнью, теребя ткань пеплоса.
– Если ахейцы ворвутся в город, – прошептала Креуса сквозь зубы, делая вид, что рассматривает расстилающийся перед ней пейзаж, – первое, что я сделаю – спихну эту суку с башни.
– Но она же не виновата, что Парис ее привез в Трою, – заступилась за приятельницу Лаодика, раздираемая желанием остаться с сестрами и подойти к Елене.
– О да! – фыркнула жена Энея. – Он ее, наверно, тащил за роскошные косы, а она звала на помощь. Почему же тогда никто в Спарте не кинулся ее спасать? Не изображай из себя дурочку большую, чем ты есть на самом деле. Имеющегося уже вполне достаточно.
Лаодика обиженно фыркнула и отошла к Елене, которой действительно было неуютно и одиноко в чужом городе, так и не ставшем своим. Молодые женщины сразу принялись болтать, и на бледном лице аргивянки появился нежный румянец.
– Предательница! – прошипела вслед сестре Креуса.
– Пожалуйста, не надо! – подала вдруг голос тихая Поликсена. – Не надо ссориться! Разве вам и так не хватает горя, чтобы еще устраивать дополнительные распри?
Кассандра была уверена, что Креуса окрысится на младшую сестру, но та промолчала, отвернувшись.
– А где Андромаха? – вдруг спохватилась она.
– Сказала, что не придет, потому что смотреть на то, как убивают родных и друзей, выше ее сил. Она очень переживает за Гектора. Все глаза проплакала.
За разговором они не заметили, как войска пришли в движение, и только долетевший до них шум и сорвавшиеся с места колесницы явственно говорили о том, что начался ожесточенный бой.
Это был черный день для Трои. Горящий местью Ахилл, получивший новые доспехи и оружие от самого Гефеста, со своими застоявшимися без дела мирмидонцами сеяли ужас и смерть. Обрадованные помощью, с ним рядом бились лучшие ахейские бойцы, и троянцы мало кого могли им противопоставить. И раньше-то их было намного меньше пришельцев, а теперь и вовсе маленькая горстка оставшихся в живых воинов не могла противостоять все еще сильной армии. Если бы не Гектор и Эней, троянцы давно бы бросились бежать и закрылись в городе, но никто не хотел опозориться на глазах у первого или получить ясеневым древком копья по спине от второго.
Но в конце концов случилось то, что должно было случиться. Троянцы дрогнули и кинулись под защиту стен, а ахейцы гнали их перед собой, пронзая копьями в спину. Вскоре на башне заметили Ахилла. Его колесница неутомимо носилась по полю, сея вокруг смерть. Одетый в сияющие под солнцем доспехи, выкованные за ночь самим Гефестом, с огромным щитом и копьем он был похож на бога войны Ареса.
Снедаемая беспокойством Кассандра высматривала в мозаике боя брата, и облегченно перевела дыхание, видя, как он уклоняется от встречи с Ахиллом.
Лавина отступающих почти докатилась до городской стены. Со скрипом открылись тяжелые Скейские ворота, давая надежду бегущим, и они, толкая друг друга, ворвались в город, заполнив главную улицу лязгом оружия, запахом пота и хриплым дыханием.
На площадке перед воротами осталась одинокая фигура воина в блестящей броне и шлеме, украшенном высоким конским хвостом. Опустив руку с копьем, он стоял, глядя на несущуюся на него колесницу. С башни было видно, как Ахилл погоняет коней, боясь, что от него ускользнет желанная добыча.
Приам с Гекубой хором молили сына скрыться за неприступными стенами Трои, но Гектор будто не слышал их слов. В его фигуре чувствовалась обреченность, и перед глазами Кассандры вновь возникло страшное видение: несущаяся колесница Ахилла, торчащее из горла брата копье, и торжественный круг победителя, за колесницей которого подпрыгивало на ухабах волочащееся на веревке обнаженное тело брата, с которого победитель уже успел сорвать доспехи.
– Гектор! – не выдержав, завопила она, вцепившись побелевшими пальцами в камни башни.
Услышав голос сестры, принц Трои поднял голову.
– Отец, мама, – проговорил он спокойно и горько, – я не могу спрятаться, как вы мне советуете. Я виноват в том, что не смог остановить ахейцев и погубил армию. Если я спрячусь от Ахилла, то любая женщина скажет, что Гектор был трусом. Я не доставлю врагам такой радости. Простите меня, если сможете. Прощай, сестричка! Позаботься о моей жене и сыне!
– Прощай, брат, не беспокойся о них!
Заметавшись, она сначала бросилась к лестнице, чтобы не быть свидетельницей того, что уже видела в своих видениях, затем, решив, что не может предать брата, вернулась на место, но, увидев, как бойцы обменялись ударами копий, все-таки сбежала вниз и побрела в Пергам, не замечая ничего по дороге. Она слышала доносившиеся до нее крики, сменившиеся тишиной, а затем дружный вопль.
Все. Жизнь кончилась. Впереди – темнота. Зачем жить? Мгновение боли – и ты свободна, Кассандра. Как он сказал? «Если бы я не был твоим братом, то женился бы на тебе». Нет, Гектор, на мне никто не женится. Никогда. Что он еще сказал? Попросил присмотреть за женой и сыном. За что ты так, Гектор? Почему не даешь мне умереть? Кому нужны мои предсказания? Кому нужна я сама? И вот теперь я навечно привязана к Андромахе и Скамандрию или, лучше сказать, Астианаксу, как назвали его горожане. Да, пусть будет Астианакс, что значит «вождь народа». Троянцы дали ему это имя в честь тебя, Гектор. Надо пойти к Андромахе. Ей уже, наверно, рассказали, что произошло под стенами Трои, а если нет, то будет лучше, если с ней рядом будет кто-то из родных, когда придет черный вестник.
Постояв в растерянности посреди агоры, где уже давно замерла рыночная жизнь, Кассандра повернула к дому брата, вернее, вдовы брата. Подойдя ближе, она услышала истошные женские вопли. Значит, все-таки не успела. Кто же взял на себя страшную миссию, рассказать Андромахе об убитом муже?
Но Кассандра ошиблась. В доме не было никого, кроме рыдающих служанок и заходящегося в плаче младенца. Почувствовав, что с мужем случилась беда, Андромаха сама бросилась с Скейской башне и, взбежав по ступеням, увидела, как от стен города удаляется колесница Ахилла, волоча за собой чье-то обнаженное тело, как бьется в руках дочерей и невесток Гекуба и рвется сразиться с ахейцами ставший белоголовым Приам. Громко вскрикнув, минуту назад бывшая женой, а теперь вдова Гектора потеряла сознание.