Кассандра
Шрифт:
После еды по традиции брожу по лабиринту, стараясь проникнуть в его тайну.
Все больше убеждаюсь, что именно эти пересечения ходов на небольшой площади являются главной загадкой подземелья. Но в чем она состоит? Или прав был Кузьма, истолковывая обнаруженные руны, и здесь возможен переход между мирами живых и мертвых? Неужели, делая очередной обход лабиринта, я могу ненароком попасть в Ад? Глупо — я уже нахожусь если не в Аду, то в Чистилище точно: почти четыре месяца не видел дневного света, питаюсь крысами, схожу с ума от одиночества.
Разгадать тайну подземелья…
Этот человек уже рядом, слышу его дыхание, моя рука с ножом напряглась. Человек носом шумно втягивает в себя воздух.
— Степан, ты что, до сих пор здесь? Неплохо устроился — мясцо жаришь! А я про него уже забыл, — раздался насмешливый голос Кузьмы.
У меня отлегло от сердца, и я зажигаю лучину. Точно, он! Страшно исхудавший, заросший.
— Ты свинья — бросил меня в этом подземелье на голодную смерть! — Я злюсь, но все равно безгранично рад видеть Кузьму, заговорить не сам с собой, а с собеседником, чего я был лишен долгие месяцы.
— Извини, брат, меня арестовали за дела давно минувших дней, держали на Лукьяновке. Спрашивали и о тебе, моем однокурснике, — как видишь, я тебя не выдал. А тут война, немцы уже сюда докатились, канонаду слышишь? Уже под самым городом. Хотя что в этом подземелье услышишь? Вечная тишина — метров десять над головою.
— Кое-что слышу — и сюда докатывается, бывает, земля словно дрожит, — возразил я.
— Бомбят, но центр города пока Бог миловал. Немчуры десант в Голосеево сбросили, в районе сельхозакадемии, так студентов вооружили, сделали ополченцами, и они выбили немцев, хотя слышал, наших полегло немало.
— А ты как здесь очутился? Тебя что, выпустили гепеушники? — недоверчиво спросил я — вроде и Степан, но что-то в нем появилось новое, ему не свойственное.
— Где там выпустили! Город, похоже, сдадут немцам. А когда зеков при этом выпускали? Некоторых еще раньше отправили дальше по тюрьмам, а оставшихся политических — под пулемет. Мне повезло, до меня очередь не дошла — бомба упала во дворе тюрьмы, мне удалось сбежать. А на воле меня вовек не найти — под землю ушел, здесь сотни километров ходов, я и то их все не знаю.
— Значит, вдвоем будем крысятиной баловаться, — вздохнул я.
— Уходить надо — немец скоро в городе будет, — возразил Кузьма. — Сейчас неразбериха, паника, под шумок можно новые документы справить — и на передовую. А там искать не будут, раз ты немца бьешь.
— Видно, тебе мозги в тюрьме вправили, — рассмеялся я. — Старый я, чтобы воевать, да и крови за свою жизнь насмотрелся. А что касается документов, ты дело говоришь — надо будет попробовать это
— Наша сила в слабости — забыл? Юродивым прикинься. Вроде монастырям в связи с войной послабление вышло, чтобы они народ скликали на священный бой с фашистской нечистью. Сейчас слегка умом тронутых, а то и сумасшедших полным-полно, среди них затеряешься, — вроде как по-дружески советовал Кузьма, но издевка звучала в его голосе.
— А ты откуда это знаешь, если все время в казематах Лукьяновки пробыл? — раздраженно спросил я.
— Сорока на хвосте принесла. Поступай как хочешь. Мне надо домой пробраться, может, в подвал никого не поселили — дневник там мой.
— Что за дневник? — поинтересовался я.
— В нем раскрыта тайна этого подземелья, имя которому — Кассандра, — насмешливо сообщил он.
— Подземелье Кассандра? Интересное название, но к чему оно? — удивился я.
— А ты до сих пор не разобрался в лабиринте? Значит, не снизошло на тебя озаренье — недостоин ты, — едко рассмеялся Кузьма.
— Что не снизошло? Толком объясни! — Я готов был влепить Кузьме оплеуху за его насмешки и недомолвки.
— Эх ты, историк! Давал я тебе вводные, а ты не смог по ним до истины дойти, посредственность ты историческая.
— А что вы раскопали, ваша гениальность?! — Я сжал кулаки, еле сдерживаясь.
— Подземелье — это не что иное, как своеобразный гадательный дом, где волхвы вопрошали судьбу: какой будет год, каков урожай, исход предстоящей битвы, как поступить при той или иной беде. Здесь занимались чародейством — гадали на воде, налитой в священную чару, украшенную знаками зодиака.
— Но подобные места устраивали на горе, о подземном гадательном доме никогда не слыхал, — возразил я, роясь в памяти, вспоминая, что учил почти тридцать лет тому назад.
— Правильно говоришь, но если их не нашли, то это не значит, что их не было. Когда святой Владимир вводил силой христианство на Руси, то тысячелетние традиции, ритуалы, верования не могли в одно мгновение исчезнуть, даже согласно его великокняжескому указу. Волхвы — хранители традиций, знания — не поддались силе, а ушли «в подполье», иногда в буквальном смысле в подземелье, накапливая знания и передавая их из поколения в поколение. Как известно из исторических летописей, волхвы неоднократно выступали зачинщиками восстаний против великих князей, борясь за веру предков. Это было при Ярославе Мудром, который уничтожил храм Велеса, при Изяславе и позднее, но все они заканчивались неудачей. Волхвы, не в силах перебороть власть, создавали свои тайные союзы, братства, секты, которые сохранились до наших дней. В этом подземелье было главное ритуальное святилище, по иронии судьбы оно находилось не очень далеко от великокняжеских дворцов, однако его не обнаружили, так как о нем знали только избранные, которые умирали под пытками, но о нем молчали. Лабиринт подземелья перестраивался на протяжении многих столетий, пока не принял нынешний вид, а покинули его совсем недавно.