Катабасис
Шрифт:
Начал говорить Благой:
– Что ж, добрый день, уважаемый негражданин, нам редко доводится ловить подобных вам, так что можно считать это большой удачей как для нас, потому что мы рассчитываем получить от полезные сведения, так и для вас, потому что мы вас не пристрелили на месте.
Я тупо глазел на него и ничего не ответил на такое двусмысленное и явно нелестное приветствие.
– ЭЙ, ГРЯЗЬ ПОДНОГОТНАЯ, ЧЕГО ЗЕНКИ ТАРАЩИЩЬ, ОТВЕЧАТЬ НАДО, КОГДА К ТЕБЕ ОБРАЩАЕТСЯ СОТРУДНИК ГОСБЕЗОПАНОСТИ! – гаркнул на меня тот, у которого на бейдже было написано «Могущий».
Тут
– Извините, товарищ офицер, но я понятия не имею, что вы от меня хотите.
На этом моменте эти двое переглянулись. Они явно не рассчитывали, что допрос пойдет в таком русле. Неужели в их мире никто из задержанных не строит из себя дурака? Мне казалось, что этот добрый арестантский обычай поликультурен и имеет свой аналог везде. Однако дело было не в этом.
– Хм, весьма примечательно, что вы пошли на диалог. Мы не ожидали от столь одиозного лидера преступного синдиката подобного… поведения.
Но не суть. Вас обвиняют в организации множественных террористических актов, запугивании, наемных убийствах, рабовладении, очернении авторитетов, подрыве моральных устоев нашего общества и множестве других не менее страшных злодеяний.
Рассказывать этим не очень приветливым милиционерам, что я просто ехал на рабочее собеседование, а потом случайно сел не на тот поезд метро, было бы глупо. Но быть признанным невменяемым лучше, чем закоренелым террористом.
– Так как вы тут скорее всего надолго, то у меня будет время вам напомнить. В 3506 году на южных территориях нашего государства вами и группой других лиц была основана преступная организация экстремистской направленности «Народная Христанская Республика», призывающая, цитирую, «освободить правоверных христиан от злочестивого ига сатанинских иродов и очистить землю от всех поборников дьявольского режима». На протяжении своего существования, то бишь до настоящего времени, боевики Христианской Народной Республики совершают массовые казни, похищения, принуждают мужчин-иноверцев к проституции, а женщин безжалостно убивают. Список можно продолжать долго, странно, что вы этого не помните.
– Товарищ милиционер, этого никак не может быть, потому что еще вчера я сидел с другом у себя дома на проспекте Науки, а сегодня собирался ехать на работу…
После моих слов Могущий резко вздёрнул руку и сжал в кулак в странной перчатке. Меня будто ударило тысячевольтным разрядом, мозг закипел, тело горело, а перед глазами взрывались разноцветные огни. Было больно, адски больно. Я даже вскрикнуть не успел, а из моего горла раздался сдавленных хрип.
Меня пытали всего минуты три, однако, по моему скромному мнению, сажание на бутылку было бы гуманней.
– Как видите, у нас есть способ вытянуть из вас нужную нам информацию. История про работу довольно интересная, но, позвольте узнать, как вы собирались получать за нее деньги, если у вас нет церебрального интерфейса и вы
Надо было быстро что придумать или меня очень быстро поджарят, как Джона Коффи на электрическом стуле. И тут мне пришла на ум одна идея.
– П-п-п-послушайте, у вас, что, не бывает бомжей? Я п-п-п-ростой, честный дауншифтер, звать меня Кхе-кхе-кхе Кхекхонбрд Кхекрхекхов. Родители у меня рано умерли, вот и за-за-забочусь о себе, как могу. С утра до ночи ко-ко-копаюсь в мусорке – что найду, тем и богат. Вот сегодня голяк – от безнадеги решил в магазине что-то стибрить. Знать не знаю про каких-то там Иегов, ш-ш-шмиегов, хуегов. Отпустите, господин начальник, а? А ентот ваш интерфейс у меня вытащили из головы друзья мои, когда я пьяный в отключке был. Да по-по-по-смотрите на мое рванье. А Христос, чи хто он там, пускай пососет писос. Знать его не знаю. Хотите, я даже распятие могу потоптать или еще чего? – от болевого шока я даже заикаться начал.
У меня действительно было много шрамов на затылке – в детстве на меня напала свора уличных псов, тридцать швов наложили. А одежда на мне после приключений в метро была не в самом лучшем виде. А к христианским святыням я не испытывал какого-либо благоговения, так как наелся этого по горло еще в детстве. Ничего так не вызывает отвращение, как чуждые нам идеи, с которыми мы вынуждены считаться в силу тех или иных обстоятельств.
Последовало долгое молчание.
Эти трое переглянулись и вышли.
Где-то час спустя они вошли вновь, и хотя их маски не выражали эмоций, я понял, что они в растерянности.
– Приносим свои извинения, гражданин Бесов Алексей Фомович, сами знаете, какая сейчас ситуация в мире. Простых бомжей в наше время днем с прожектором не сыщешь, все идейные или душевнобольные. Кроме того, огромное количество информации было утрачено со времени Большого Скачка, все базы данных и дата-центры погорели. Перейдем к сути дела, вам придется завязать с вашей маргинальщиной. Незаконно это, поймите, Алексей Фомович. Поэтому придётся пройти добровольную программу ресоциализации. Или мы будем вынуждены по протоколу бить вас шоковой дубинкой, пока вы не придёте к единственно правильному решению, – прозвучали в унисон голоса Благого и Могущего.
– Что вы, что вы, не стоит, да я и сам давно хотел завязать, да только не знал, как это по уму сделать. Соскучился я по благам цивилизации.
Они мне протянули какие-то бумаги.
– Вот и замечательно, распишитесь здесь, здесь и здесь. И мы немедленно приступим.
Мне стало интересно, что это за «Большой Скачок». Первое, что пришло мне в голову, это – миллионы моих соотечественников вдруг стали одновременно скакать и вызывали мощное землетрясение, разрушившее всю инфраструктуру. Но потом меня осенило, что тут скорее всего подразумевался мощный перепад напряжения.