Катафалк дальнего следования
Шрифт:
Голос участливо задавал вопросы, рассказывал, вытягивал из обморочной слабости. Лев Иванович смог наконец более отчетливо рассмотреть собеседника. В накинутом белом халате рядом с кроватью сидел молодой мужчина лет тридцати. Аккуратная прическа волосок к волоску, белоснежная рубашка и костюм, тщательно выглаженные, ботинки сияют зеркальным блеском. Когда оперативник попытался привстать, мужчина обрадовался, засуетился:
– Лев Иванович, давайте подушку вам принесу, чтобы поудобнее было. Как хорошо, что вы пришли в себя. А то врач мне сказал не раньше чем через сутки вы сможете говорить. Начальство уже сейчас требует результаты расследования, такое происшествие, трагедия, и в нашем тихом районе.
– Воды. – Голос был совсем чужой. От каждого слова горло и нос продирало будто железной щеткой.
– Конечно, сейчас, попрошу медсестру. – Парень бросился к двери.
Гуров осмотрелся: скромная палата на пять коек была переполнена. Люди лежали даже на медицинских кушетках, самодельных лежаках из тумбочек и строганых досок. Почти все были в сознании, но лежали тихо, с бледными с зеленоватым оттенком лицами после отравления вредными выхлопами при пожаре. Его собеседник вернулся с высокой худощавой женщиной в белой униформе. Та наклонилась поближе, проверила пульс на запястье. Участливо спросила:
– Как себя чувствуете? Тошнота, головокружение есть?
Гуров кивнул, нагружать саднящее горло не хотелось.
– Пейте воду как можно больше, чтобы выводить токсины. Чайник стоит в коридоре. Капельницу поставим вечером, станет получше.
Медсестра двинулась по кругу, обходя остальных пациентов. Крупный парень, лежащий на сооружении из тумбочек и дверного полотна, забубнил возмущенно:
– Почему у меня даже кровати нет? Я пострадал от взрыва! А лежу на каких-то досках, у меня все тело болит.
– Потерпите, пожалуйста. Много пострадавших, нам некуда размещать людей, – принялась кротко успокаивать медсестра. – Поселковый фельдшерский пункт не рассчитан на такое количество людей, врач не успевает всех осмотреть. Вечером, скорее всего, удастся организовать перевозку в районный центр, там условия будут получше.
Гуров с усилием приподнялся на кровати, замер, проверяя ощущения. Комната качнулась, но тут же предметы встали на свои места и все очертания стали четкими.
– Как вас зовут?
Молодой мужчина смутился:
– Простите, растерялся и не представился. Андрей Егоркин, я следователь из районной прокуратуры. У нас такое впервые. Взрыв в пассажирском составе. Бывают, конечно, события… но обычные, бытовые. Я немного растерялся… не знаю даже, за что хвататься, – почти шепотом закончил мужчина, оглядываясь по сторонам, не слышит ли кто из пациентов поселкового фельдшерского пункта его испуганное признание.
– Гостиница здесь есть? Где вы остановились? И моя одежда, вещи, что-то из вагона забрали?
Гуров начал решительно подниматься с койки, медсестра из противоположного угла недовольно наблюдала за его попыткой встать и сделать самостоятельные шаги. Он покачнулся, но удержался на ногах, даже получилось улыбнуться:
– Освобождаю кровать для нуждающихся. Только хотелось бы переговорить с врачом перед выпиской. Где его найти?
– По коридору налево, крайняя дверь. – Женщина вздохнула тяжело. – Но сейчас он может быть где угодно, еще не закончил осмотр. Вашу куртку я принесу из гардероба.
– Спасибо! – кивнул Гуров и, стараясь не обращать внимания на дурноту, шаткой походкой вышел из палаты.
Следователь Егоркин шел за ним.
– Товарищ полковник, давайте я отвезу вас. Тут гостиницы нет, но квартиру можно снять. Вернее, комнату в квартире. Я отвезу вас к себе, только заехал в съемное жилье. Вы мне расскажите, что произошло. Работы очень много, десятки свидетелей надо опросить. Но я решил, что вы как оперативник могли заметить что-то важное. И к тому же вы ехали в том вагоне, где произошел взрыв, почти в самом эпицентре.
Гуров, который осторожно обходил сидящих прямо на полу людей, повернулся к следователю и тихо попросил:
– Андрей, а давай я с тобой буду на «ты». Забери мою куртку, подожди в машине на улице, хорошо? Пять минут, и поговорим обо всем. У врача узнаю о своем лечении.
– Да, хорошо, – закивал мужчина и заторопился к медсестре, которая призывно махала, стоя у двери.
Лев Иванович заглянул за одну дверь – кабинет для приема, здесь тоже организовали палату и перевязочную для пострадавших; возле второй двери его перехватил сморщенный старичок с пигментными пятнами на лице. Седой, с желтыми прокуренными усами, он со строгим видом постучал кулаком по двери:
– Куда, ну? Там операционная стерильная, реанимация мобильная организована! Он грязный, в саже, туда лезет!
И тут же, подслеповато всмотревшись при тусклом свете старых ламп, доктор радостно улыбнулся, узнав Гурова:
– А, герой-спаситель! Уже с кровати вскочил? Ну что ж, удерживать не буду, но пока рекомендую постельный режим, препараты для очищения организма. Свежий воздух, обильное питье. Серьезных травм не нашел, вот плечо только у вас мне не понравилось.
Крепкие пальцы прошлись по впадине ключицы по той стороне, на которую Лев Иванович упал, держа Лену на руках.
– Кость не деформирована, может быть, трещина, но это только на рентгене увидим. В районный центр с общей партией запишитесь у медсестры на перевозку, глава районного центра пообещал машину и дать в помощь врачей. У нас – увы и ах, дефицит бюджета. Кроватей не допросишься, какие уж рентгеновские аппараты.
– Спасибо, я чувствую себя вполне сносно. Лучше скажите, как Лена? Девушка, что пострадала при взрыве, она была в самом центре.
– У нее крепкий молодой организм, ей повезло. Ссадины, кровоподтеки, гематомы значительные, но переломов или сильных ожогов нет. Сильнее всего она пострадала от вредных испарений при пожаре. Я собрал все необходимые препараты из соседних поселков, будем ставить ее на ноги. Через пару дней выведем из острого состояния и отправим долечиваться в районный центр. Прогнозы хорошие, вовремя вы ее вытащили, еще минут пять, и уже последствия отравления были бы необратимы.