Катакомба
Шрифт:
28 апреля. Кромешная чернота ночи. Я снова мокр от пота. Я блуждал в дюнах, среди гигантских стоячих камней, расставленных кругом. Между ними свистал ветер. Я погрузил руку в землю и почувствовал, как омерзительная тварь пыталась поймать меня. Оно схватило меня. Я боролся, чтобы высвободится из его отвратительной хватки, и ухитрился вырвать руку. Она была покрыта чем-то противно-липким. Я схватил нож…
5 мая 2002. Каменный круг — это пантакль. Библиотека Усадьбы наполнена книгами по оккультизму. Я стал читать эти книги и нашёл некоторое объяснение свои
16 июля. Боже мой! Я нашёл нож! Тот самый, который когда-то находила Карин Бартул, она писала о нём в письме моему отцу, что видела, но не стала трогать. Он был спрятан здесь, и то, что я узнал, наполнило меня опасениями. Это был жертвенный кинжал, принадлежащий к некоему злобному культу. Мысли о том, что это лезвие, возможно, раздирало человеческую плоть, ужаснули меня. Я ещё должен продолжать свои исследования. Лесное Сердце — кладовая сокровищ, принадлежащих пиратам. Я узнал это из записей Карин. Права ли она?
23 августа. Я провожу свои дни, погрузившись в пыльные книги. Элеонора пока не замечает ничего. Неужели она так слепа? Или я сошёл с ума? Однажды ночью я разбудил её своим криком… Сны истощили мой разум. Когда я пытаюсь проснуться, всё тщетно. Мои видения меняются, нет сомнений во влиянии книг Карин.
7 сентября. Тёмный Человек (я так зову его) показал мне своё истинное лицо. Он, как это всегда было, появился около камина. Но в это время приблизился ко мне. Его дыхание — лёд, его горящие глаза сковали меня — я не мог двигаться! Я знаю, конечно знаю, что это лицо превращает мои ночи в адскую пытку, это маска смерти. Это он насылает кошмары.
10 октября. Моё истощение не подаётся описанию. Бесконечное чтение буквально изъело мои глаза. Кажется, пираты часто сюда заглядывали с помощью реки, протекающей очень близко. Усадьба Лесное Сердце оказалась значительно старше 200 лет. Она много раз горела, много раз была разгромлена и много раз перестраивалась — и всё на одном месте.
Доктор настаивал, чтобы я оставался в постели. Я перелёг в другую спальню, и мне стало гораздо лучше. Тёмный Человек больше не приходит. Я знаю его. Он будет ждать столько, сколько нужно. Если не я, Икабод Неверри, смогу найти путь отправить его назад, то он снова придёт.
11 октября. Мои скудные знания древних языков служат помехой в моём чтении. Тем не менее, я сильно продвинулся вперёд. Я нарисовал символ на полу — дальше него он не пройдёт. Я хочу, чтобы он понял, что я способен сделать то же самое у себя в спальне. Я могу вообразить его ярость: только в прошлую ночь он нашёл свой путь назад в мои сны.
13 октября. Я не могу рисовать! Мои картины — точно работа лунатика. Элеонора переживает. Ухудшение моего самочувствия она связывает с моими ночными занятиями. Она разговаривала с Миленой, но ни словом не обмолвилась о том, что со мной происходит, хвала богам!
Она снова уговаривала Милену приехать. Но я теперь понимаю, почему Милена не хочет приезжать сюда. И я не могу ничего сделать. Если я начну пытаться говорить
29 октября. Он вернулся. Тёмный Человек. Он нашёл дверь в мои сны. Но я слишком устал для борьбы. У меня нет сил драться, и он это знает. И пока он обдумывает мою смерть. Он пытается обмануть меня, пытается сказать, что хочет мне помочь. Я не верю. Он груб, он опасен.
30 октября. Как смешно… Пещера, которую искали Карин и мой отец в детстве, играя, существует! Она здесь, прямо под домом. Карин писала о катакомбе, глубоко-глубоко. Где сокровища. И где нечто ужасное. Я слишком стар, чтобы лазить по пещерам. Я нашёл вход в неё в погребе, но сразу же задвинул его бочками. Я очень устал. От всего устал.
30 ноября. Я исследовал катакомбу во сне. Тёмный Человек снова приходил за мной. Требовал. Звал. Заставлял что-то делать. Странно, я почувствовал себя почти хорошо. Как я смогу описать то, что увидел? Нет. Какие слова способны объяснить такое зло? Я представил себе, что моя смерть не интересует его. Тёмный Человек хочет что-то ещё: он ищет тело. Его алчные слуги сейчас свободны. Я есть тому причина. Это почти смешно. Усадьба проклята от фундамента до крыши. Я не могу больше бороться, не могу один искоренять зло, что захватило дом. Конец очень близок. Я чувствую это. Я принял решение… может тот, кто найдёт этот дневник, помолится за мою душу…
Вот и всё, что у меня оказалось в руках. С одной стороны не густо. Разрозненные тексты, которые при первом приближении напоминают черновик научно-фантастического романа.
Но я кое-что понимаю в аномальных явлениях.
Почувствовала дикий голод. Не мудрено – уже скоро вечер, а я ещё не обедала. Сердце продолжало бешено стучать от открытий и озарений. Постепенно, книга за книгой, текст за текстом, я начинала догадываться о подоплёке того, что тут происходит.
Моя гипотеза выглядела так. Когда-то здесь была Карин Бартул. Она контактировала с призраками. Видимо, у неё были сильные медиумические или экстрасенсорные способности. Возможно, она даже рассказывала о своих видениях другу – папе Икабода, но тот, скорее всего как и Элеонора, был материалистом, и не особо ей верил. Тогда Карин начала оставлять следы того, что она видела. Либо передала кому-то информацию, например, тому же Икабоду или его отцу, каким-то образом убедив его.
Потом она перестала приезжать в усадьбу. Папа Икабода тоже умер от старости, здесь стали бывать Икабод и Элеонора. Поначалу всё было вроде бы хорошо у Икабода. Он ездил по разным городам и странам, получал порцию вдохновения, приезжал в Лесное Сердце, рисовал картины. Возможно с ними тоже ездил, продавал, гастролировал. Элеонора готовила ему еду, прибиралась. Семейная идиллия начала нарушаться в апреле прошлого года, когда у Икабода тоже проявились медиумические экстрасенсорные способности. Он стал видеть призраков, которые просили его что-то сделать и этим напугали его до смерти. Карин писала что-то об опасности, угрожающей законному наследнику или законной наследнице. На данный момент наследница – Милена. Но ведь она из той самой династии-рода Неверри, к которому принадлежал её дед (друг Карин) и её отец. И теперь принадлежит её родной дядя Икабод.