Катала
Шрифт:
– Это радует, – кивнула Джун, забирая чек.
– Так я свободен?
– А это как решит король, – жестко сказал Изаму и еще прибавил скорость.
Флаер покинул верхние слои атмосферы и вышел в открытый космос…
19
– Идея с круизным флаером мне понравилась, – честно признался я. – Гонять грузовой бот для переброски пары человек туда-сюда подозрительно, посадочный модуль – не престижно, а круизный флаер – самое то. Прямо с корабля на бал.
– Какой еще бал? – не поняла Ленка.
– Это я так, к слову. Но должен сказать,
– Еще как варит. Одрик молодец, – закивала Ленка. – Видел бы ты, с каким величием он таможню принимал.
– Можно подумать, на нашем Арго мониторов нет. Конечно, видел, – усмехнулся я. – Прямо царь-батюшка, принимающий холопов с челобитной. Они ему даже лишние вопросы задавать боялись и лично с Транзора флаер подогнали. Надо будет взять у него несколько уроков лицедейства.
К Транзору мы прибыли во всеоружии с тщательно проработанной легендой для каждого члена команды. Лично перенастраивал всем ПКИ. Одрик превратился в крупного землевладельца с Фомальгаута, совершающего увеселительную поездку по Галактике на своем Драккаре (так теперь по документам именовался наш Арго), а мы все числились при нем в качестве свиты. Джузеппе порекомендовал мне не маячить, слишком уж хорошо после Тартара моя физиономия в галактических СМИ засветилась. Я с дуру ума согласился, в результате чего оказался в добровольном заточении в своей собственной каюте. Для проработки моих гениальных планов условия идеальные, если бы не постоянно щебечущая рядом Ленка, решившая скрасить мое одиночество, и ее ревнивый брат, с завидной периодичностью сующий сюда нос, дабы убедиться, что у нас тут все невинно.
– Они ему чуть ли не руки целовали, – продолжал восхищаться я.
– За такие деньги могли бы и поцеловать, – невольно фыркнула Иллена.
– Ну-ка, ну-ка, с этого момента поподробней, – насторожился я.
– Ой… – зажала себе рот девчонка.
– Давай-давай, колись. Сколько наш меценат им отстегнул?
– Как он сказал, двойной тариф и столько же за флаер.
– Широкая же у него душа, – расхохотался я. – Ну да, человек, способный грохнуть на свою женщину половину государства…
Двойной тариф. Чаевые в размере суммы таможенного сбора плюс двойная цена за флаер. Чего ж тут удивляться, что таможня даже в трюм не заглянула.
– Ты что, на него не сердишься? – удивилась Ленка.
– А чего сердиться? Нормально сработал. Чисто. А деньги – дело наживное. Главное, что официальные структуры на этом этапе от нас отстали. Так, теперь не мешай. Мне надо тщательно продумать операцию.
– А это так сложно?
– Суди сама, – снисходительно улыбнулся я, – данных о сотрудниках департамента недвижимости в открытом доступе нет, и какой отдел отвечает за нужный нам сектор Галактики, мы не знаем. Знаем только, что в нем работает более трехсот тысяч сотрудников и искать среди них нужную нам тройку регистраторов вслепую равносильно поискам иголки в стоге сена.
– Найдешь, ты у меня умный, – уверенно сказала Ленка.
Обожаю лесть! Попробую еще раз нарваться на похвалу. Обычно это меня вдохновляет.
– Умный?
– Конечно! Мы с Энди часто думали над тем, что ты сказал там, на Таире.
– Что сказал? – насторожился я.
– Насчет того, что биологически тебе двадцать четыре,
– Ну, я не совсем так сказал… – пробормотал я.
– Хохму насчет того, что ты старше своих родителей, мы в расчет не брали, учитывая, какое ты трепло.
– Вот спасибо!
– Пожалуйста. Так вот, мы с Энди поняли, что ты из будущего. Наверное, твой космолет в петлю времени попал или еще в какую передрягу, не знаю, но там в будущем человечество наверняка умнее…
– …в том числе и я, – закончил я мысль девчонки. – Леночка, если бы ты знала, до какой степени ты не права!
– Ты не из будущего?
– Этого я не утверждал. Я говорю об общей тенденции, что человечество год от года умнеет.
– А разве не так? Нам в школе преподавали теорию эволюции…
– Животных! – обрубил я. – Боюсь тебя разочаровать, но к человеку эта теория неприменима. Человечество за эти тысячелетия не поумнело, а поглупело. Это я тебе ответственно заявляю.
– Но наука…
– Наука здесь ни при чем. Уровень и объем информации вырос. Только этот фактор и создает иллюзию прогресса. На самом же деле я наблюдаю колоссальнейший регресс.
– А пример привести слабо? – начала горячиться Ленка.
– Да без проблем! – Я тоже начал входить в азарт и тут же осекся. О Рамодановске, где со мной произошел тот конфуз, рассказывать не хотелось. Слишком уж это личное. Вообще, все, что связано с той, прежней жизнью, личное!
– Ага! Испугался! Нет у тебя никаких примеров!
Вот заноза! Ладно, постараюсь Рамодановск обойти.
– Тебе что-нибудь известно про Пифагоровы штаны?
– Которые во все стороны равны? Конечно. Любой школьник об этом знает.
– Слава богу, хоть о Пифагоре не забыли.
– Не забыли. Это стандартная школьная программа.
– Очень хорошо. Тогда ты меня поймешь. Мне точные науки всегда легко давались. Любые задачи по физике и математике щелкал как орехи. Многие решал в уме. Результат с ходу выдавал.
– Я же говорю: ты умный!
Я только усмехнулся. Там, в Рамодановске двухтысячных, легко сойти за гения, если владеешь основами математического аппарата, до которого человечеству расти еще не одно тысячелетие. Родители особо просили меня не выделываться перед одноклассниками, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, но я был таким раздолбаем! Впрочем, таким до сих пор и остался.
– Как выяснилось, не такой уж и умный. У меня была замечательная преподавательница. Текучева Вера Степановна. Физику и математику в нашей школе преподавала. Так вот, она заметила, как я задираю нос, и решила сбить с меня спесь. Слышь, говорит, юный гений, а ты мне теорему Пифагора доказать сможешь? Ничего себе, думаю, вопрос. Чего там доказывать-то? Как минимум десятком способов. Нет, говорит Вера Степановна. Мне десятка способов не надо. Ты докажи ее так, как доказал когда-то сам Пифагор во времена, когда символической логики еще и в помине не было и стороны треугольника буковками a, b, c не обозначали. В те времена существовала всего пара аксиом. Одна из них гласила, что между двумя точками можно провести лишь одну прямую, а другая давала определению кругу как замкнутой дуге, точки которой равноудалены от центра окружности.