Катарсис империи
Шрифт:
За этой излишне приторной тирадой (уж извините меня романтики, но сокрушаться о своей судьбе на кону проигрышной войны, которая потянет за собой революцию, Первую мировую войну и вслед за ней - еще две революции и под занавес - гражданскую войну - увольте!) я неожиданно осознал, до чего же меня откровенно мутит от всех этих политических игрищ с четырнадцатым российским императором!
Вот перед ним сижу я, человек из будущего, который предлагает ему на блюдечке знания будущего (если покопаться в записях моего планшета - там можно найти много чего - от музыки двадцать первого века до чертежей боевых кораблей, самолетов и танков, с подробными
Я ощущал, как во мне подымается волна гнева и ненависти. Не просто к Николаю, но к окружающей действительности. Россия - страна талантов, но система зажравшихся чинуш, князей, министров и прочего мусора в силу своей полной здравомыслящей импотенции и желании урвать кусок побольше - давят любую продуктивную инициативу на корню.
Взять хотя бы то, что в рапорте Лаврова я особо подчеркнул, что Макарова следует направить в Артур немедленно. Что следует отозвать Фока и Стесселя, оставив гарнизон на поруки Кондратенко и Белого. Что не следует гонять туда-сюда отряд Вирениуса, а тихим сапом отправить его вокруг Японии во Владивосток, оставив в нейтральных портах чертовы номерные миноносцы. Про невзрывающиеся снаряды, ненужные мины на броненосцах и крейсерах, про японскую разведку, про дурачка-Куропаткина, про зарождающуюся Антанту... На двадцати листах мелким почерком было описано больше двух сотен пунктов, реализовав которые мы не просто победили бы Японию, но и вышли бы из войны гораздо более подготовленные к будущим бедам Первой мировой войны. Нам не пришлось бы терпеть поражение при Цусиме, при Артуре, при Мукдене, не было бы нужды оставить половину Сахалина...
Но, судя по всему, царь прочитал только первый пункт - про спасение "Боярина" и "Енисея". И теперь его вовсе не интересовала судьба страны - теперь он просто хотел спасти жизнь своего сына. И именно последнего он сейчас и желал от меня.
– Мой государь, - если мне придется еще хотя бы раз назвать его по титулу, то я точно взбеленюсь и буду нецензурно выражаться.
– К моему сожалению, я не лекарь, не врач и не ученый, однако, в том устройстве, что волей Господней осталось при мне, есть несколько записей об этой болезни. Если вы соизволите уделить мне еще полчаса, то я продемонстрирую вам...
– Побойтесь Бога, Илья Сергеевич!
– Воскликнул царь.
– В вашем распоряжении сколько угодно времени! Но, мне нужно отдать несколько указаний.
По звонку колокольчика в кабинет явился адъютант - уже не Гейден. Николай отдал приказ позаботиться о Лаврове (уж простите Владимир Николаевич - забыл я о вас совсем), дал несколько распоряжений по дворцовым делам и попросил принести чай в кабинет.
Спустя пару минут я наслаждался прекрасным черным чаем с лимоном, поедая в прикуску отменное варенье и кондитерские вкусности.
Для меня всегда эталоном вкусного варенья служила мама. Никогда и нигде я не ел вкуснее варенья, чем у нее. Однако, теперь вынужден передать пальму первенства тому, кто приготовил это великолепие.
Первый чай прошел за молчаливым изучением Николаем рапорта Лаврова, в то время как я делал выписки из планшета с имеющейся информацией по путям лечения гемофилии. Впрочем, не принимая во внимание синтез лекарств при помощи компьютеров, в современных реалиях я мог предложить царю только один способ лечения - переливание крови. Хотя, при должном подходе - в качестве первого шага для стабилизации будущего наследника - весьма неплохо. А там, глядишь, наука сама придумает чего получше.
Выписав на бумагу список необходимого, я от себя добавил, что для комплексного решения проблем генетических заболевания необходимо создавать специализированное учебное заведение. Как я помнил - в советское время генетике уделяли не слишком много внимания, а в царской России - тем более. Что ж - сделаю первый шаг к переписыванию истории.
Исписав более трех страниц своими рекомендациями, я отложил в сторону записку. Отключив планшет, я остался молча сидеть в кресле, стараясь не отвлекать царя.
К моему удивлению, изучая доклад Лаврова, царь делал некоторые выписки, которые ложились одна на одну рядом со стопкой прочитанных им страниц, написанных контрразведчиком. Однако, заметив, что я уже не занят письмом, Николая оторвался от своего занятия.
– Крайне интересную, надо сказать, записочку, Владимир Николаевич подготовил, - он улыбнулся одними губами. Как мне показалось - за то время, что он изучал доклад, его мания защитить еще не родившегося сына отошла на второй план - раз уж он соизволил почитать "предсказания" по настоящей войне.
– Я сделал пометки по некоторым особо животрепещущим моментам и не медля отдам приказание об их исполнении.
И снова колокольчик, и снова адъютант. Меня уже начинает клонить в сон от этой всей бюрократии.
– Ну-с, позвольте любезный, ваш труд, - Царь бескомпромиссно завладел только что написанными инструкциями по спасению жизни его сына. Впрочем, как бы он не скрывал свое волнение - по дрожанию пальцев, отчего бумага ходила ходуном, я невооруженным глазом видел, как Николай жадно поглощает поданную ему информацию.
– Должно отметить, Илья Сергеевич, что письмо ваше, не сочтите за грубость - непривычно, - мимолетно отметил царь.
– За сотню лет нормы русского языка сильно изменились, да и сам я не очень силен во владении пером.
– Не страшно, - Николай на мгновение оторвался от чтива.
– Как-нибудь я вам покажу записки от некоторых генералов. До сих пор не могу понять на каком языке написано было. После бесплотных попыток прочесть, написал, что доклад прочел - чтобы не обидеть заслуженного человека.
Николай вновь погрузился в изучение записки, а я же постарался не подать виду, насколько сильно я был поражен ответом царя.
Его последняя фраза не то что убила меня наповал - ввергла в шок. Не удивлюсь, если я седеть начал.
Конечно, для человека из двадцать первого века, владеющего компьютером - дико слышать, что царь не смог прочитать чьи-то доклады только потому, что они были написаны корявым почерком. Мой бывший начальник притянул бы меня за ноздри к моим документам, если не смог что-то в них понять. Что я считаю вполне правильным.
А здесь...чтобы не обидеть, царь, не понимая, что же ему подали для изучения - просто подмахивает документ. А если это было письмо о готовящемся покушении? Политических стачках? Угрозе войны?