Катарсис империи
Шрифт:
Кибитка плавно тронулась. Легкий скрип несмазанных колес, лошадиное ржание начали меня доставать уже через пару минут поездки. Чтобы хоть как-то развеять свой пессимизм, я решил вновь поговорить с Лавровым.
– Так значит, нападение произошло именно так, как я описывал?
– В точности. Новейшие броненосцы и крейсер "Диана", - подтвердил Лавров.
– Весь Петербург взбудоражен. Внезапная атака на наш флот, да еще и эти агитационные листы - тот час после известия о нападении стали появляться. Как точно подгадали революционеры-то, - последнее слово он чуть
– Словно им не достаточно внешнего врага - решили страну изнутри раскачать...
– Власти они хотят, Владимир Николаевич, - открыл Америку для Лаврова я.
– Падения действующего режима и замены его своим собственным.
– На каторгу за такие мысли надобно, - проворчал Лавров.
– Да не в тюрьму их надо, не в тюрьму, - я в темноте пытался застегнуть ремень дедовских часов вокруг левого запястья. Это-то и при свете - не легкое занятие, а в кромешной темноте, да на ходу - вообще испытание на терпение.
– А что же?
– Удивился лавров.
– Отпускать? Игнорировать их выступления?
– На плац их нужно и расстреливать, - подсказал я идею.
– Только, это не самый здравый вариант. Ибо, потерю одних будут воспевать их же товарищи, проецируя гибель своих соратников, как великую жертву во имя интересов революционной борьбы. И начнутся лозунги про кровавый режим.
Все это уже было. Недолго продержалась такая позиция страха. Лучше уж их идеи пускать на пользу государству.
– И как это вы себе представляете, Илья Сергеевич?
– с усмешкой произнес Лавров.
– просить их по хорошему, дескать - прекращайте бомбы кидать, да Великих князей убивать?
В голове у меня щелкнуло от последней фразы. Убийство Великих князей? Новая для меня информация. Надо будет осторожно прояснить для себя, что это он имел ввиду...
Однако, прежде чем я смог продолжить беседу, наша коляска остановилась. Дверь наружу растворилась при помощи одного из недавних "оперативников".
– Прибыли, ваше благородие!
– Четко, по-уставному произнес он.
– Гостей уже ожидают адъютанты на парадной лестнице.
Пару минут спустя, едва я покинул карету ступив на тщательно очищенную от снега твердую землю, перед моими глазами предстал Зимний дворе.
"Приплыли!", - голосом мультяшного героя прозвучала мысль в моей голове.
Глава 3. Марномакс.
Санкт-Петербург. 28.01.1904.
Свобода встретила меня крепким январским морозцем. Конечно, в блиндированной карете, на которой меня доставили к Зимнему, было не особенно тепло - все же, не автомобиль - но, стоило мне покинуть ее, как меня обуяло стойкое желание вернуться внутрь бронированной кареты с узкими окошечками.
Однако, словно отрезав мне путь к отступлению, кучер прокладывал узкие колеи в неглубоком снегу, все больше удаляясь от парадного крыльца царской резиденции.
Все, что мне оставалось - молча созерцать питерские красоты, открывающиеся с высоты парадного крыльца царской резиденции.
Конечно, нельзя не отметить, как радует глаз девственно-белоснежный снег, покрывающий все, до чего может дотянуться глаз. Впрочем - долго любоваться этой красотой при дневном свете я не мог. На глазах начали наворачиваться слезы, но не от того, что я такой сентиментальный. Просто я ношу очки.
Мягко, но настойчиво, меня потянули за локоть.
Оторвавшись от созерцания красот прошлого (или уже - настоящего?) я обернулся к Лаврову, который уже несколько минут вел непринужденный диалог с мужчиной, встретившим нас на крыльце.
– Флигель-адъютант Его императорского Величества граф Гейден, - представил Лавров своего собеседника.
– Премного рад знакомству, Александр Федорович, - судя по дежурной улыбке Гейдена, он не догадывался, кто я такой на самом деле. Что ж, наивно было бы полагать, что Лавров и те, кто уже были посвящены в тайну моего происхождения - стали бы обо мне трубить каждому из своих подчиненных.
Впрочем, исходя из мимолетной реакции Лаврова, он то уж точно не ожидал, что я знаю графа по имени отчеству. Что ж, надо выкроить время и сделать для Лаврова конспект по иностранным агентам, промышляющим на территории Империи. В моей истории - большинство из них сам лавров и прищучил, но, вред стране они успели нанести. Лучше удавить нечисть в зародыше.
Тем временем Гейден, предложив следовать за ним, повел нас с Лавровым по богато убранным комнатам дворца.
– Как вы меня представили?
– поинтересовался я у контрразведчика. Не то чтобы было совсем интересно, но, если меня спросят - надо знать, что врать.
– Никак, - так же шепотом ответил мне Лавров.
– Его Величество запретил разглашать о вас информацию. Граф, конечно, не знает о том, кто вы на самом деле, но имеет строгие указания всячески способствовать сохранению вашего инкогнито внутри дворца.
Вот так. Я буквально ощутил терпкий запах закулисных интриг, которыми славился Петербург, со времен Петра Первого.
Безусловно, сохранение моего инкогнито имеет не цель сохранить мою личность в тайне - для этого было бы достаточно сказать, что я Иван Иванов из Омской губернии, лесопромышленник. И, ищи потом ветра в поле.
Но, вместо этого, для меня даже поддельной личности не придумали. Что не может не наводить на самые печальные мысли.
Гейден оставил нас в комнате, которую я про себя окрестил как "приемная" (с планировкой Зимнего дворца я знаком не был, так что, не знаю, как она называется на самом деле).
– Я доложу о вашем прибытии государю, - на прощание сообщил он, прежде чем раствориться в лабиринте комнат.
Не таясь, скажу, что я рассчитывал на немедленный прием. Все же, не простой я человек. Если ставить на весы мою персону и персону какого-нибудь министра, придворного генерала или партнера по играм в карты.
Однако, нам с Лавровым пришлось просидеть в "приемной" более трех часов. За это время мы в полголоса поговорили о малозначительных и не вызывающих подозрение вещах - несколько раз мимо нас проскальзывали высокопоставленные господа в мундирах или же в штатском, но с видом столь независимым и самодовольным, что я едва сдержался, не высказав все, что о них думаю.