Катарсис империи
Шрифт:
Затем, меня потащили на допрос. Буквальным образом - потащили. Поскольку, ходить тогда я мог, но не далеко и в раскачку.
И именно в коридоре меня впервые кольнула нотка здравого смысла, которая вымела из меня остатки моего эго, отвечающего за юмор, поэтому вся сила моего интеллекта заработала на полную катушку.
Спусковым крючком для моего мозгового штурма явился снег.
Да, самый обычный снег, который выпадает зимой.
И, объяснить появление снега на подоконниках не особо чистых окон, я ничем, кроме как скоротечным пришествием зимы, не мог. Но, спрашивается - откуда зима в разгаре лета? Или меня переместили
Судя по тому, что я мог видеть из окон коридора, по которому меня конвоировали, место, где меня содержали, располагалось в городе - я видел крыши домов, да и сама площадь застройки говорила о том, что я не в глухой тайге. Плюс - сравнительно широкая река, чьи черные воды я ясно видел, бросив взгляд поверх каменных стен, огораживающих комплекс строений.
Одно то, что в черте города расположена тюрьма - а как иначе назвать комплекс массивных зданий с вооруженной охраной, зарешечатыми окнами и металлическими стенами, окруженный высоченной каменной стеной с часовыми наверху?
– вызывало у меня множество вопросов.
Конечно, располагать тюрьму в городе - не запрещается, как мне помнилось, однако, исходя из увиденного массива зданий, я делал вывод, что тюрьма располагается в самом центре этого города. А это уже было мягко говоря - необычно. Потому как все колонии и тюрьмы, с которыми я имел опыт познакомиться - располагались либо на окраине города, либо далеко за его пределами, дабы не искушать сидельцев сорваться, перемахнуть через сетку забора и скрыться среди домов. И, к слову - а где прожекторы на вышках?
Разобрать еще больше деталей я не успел, так как коридор закончился и меня повели вниз по лестнице.
Внутренности тюрьмы так же вызывали вопросы. Учитывая, что меня содержали в блоке с камерами - почему коридоры не снабжены решетками? Или здесь настолько уверены, что заключенные не побегут - и поэтому охрана ходит невооруженная, режим - всего лишь видимость. И, где привычные для тюрем люминесцентные лампы, кабели проводки..?
Не думайте, что я настолько компетентен в планировании помещений тюрем, но, смею заверить - хватает одного раза побывать в любом из учреждений этого типа, и отсутствие многих вещей - например - электричества - будет бросаться в глаза так же, как и носорог на Красной площади.
Мой вояж закончился перед металлической дверью. Конвоир отодвинул массивный засов, втолкнул меня внутрь.
Помещение с деревянным столом в центре, без окон встретило меня запахом сожжённого керосина, тусклым светом, который давала замызганная керосиновая лампа, расположенная в центре слота, и кромешная тьма, которая захватила все пространство, кроме стола и небольшого участка вокруг него. Так что, понять истинные размеры допросной камеры я не мог. И это слегка настораживало.
Конечно, я понимал, что обстановка складывалась так, чтобы внести в меня неуверенность, надломить волю, создать мне некомфортные условия. Но, хоть я и был готов к этому морально, в реальности же, я откровенно струхнул. За двадцать с хвостиком лет меня еще не допрашивали в казематах, словно вырванных из исторических справочников о злодействах белогвардейцев в Гражданскую.
– Присаживайтесь, господин хороший, - с противоположной от меня стороны стола, из темноты, вынырнул "гражданский" - среднего телосложения мужчина, в костюме, обладатель несколько вычурных, можно даже сказать - франтоватых усов. Ощутимо резануло слух то, как он говорил. Нет, конечно, я его понимал, но некоторые слоги он произносил так, словно учился в церковно-приходской школе, а в качестве учебника выступала "Повесть временных лет".
Он указал мне на стул с моей стороны, на котором я и расположился. Знаком он дал понять конвоиру, что в его нахождении тут нет необходимости. Как только охранник скрылся за дверью и за ней послышался грохот засова, собеседник расплылся в улыбке. Несколько минут он молча рассматривал меня, словно диковинного зверя.
В свою бытность я насмотрелся на "человеческий зоопарк", однако никогда не представлял, что могу стать экспонатом в нем. Поэтому, мое терпение скоро лопнуло и я спросил в лоб:
– Кто вы и что вам от меня нужно?
Улыбка тронула гротескное лицо собеседника.
– Позвольте представиться - общаться то нам придется много. Лавров Владимир Николаевич, начальник Разведочного отделения Главного штаба, - собеседник чинно кивнул мне головой. Руки мне он, конечно, не подал. Оно и правильно - вдруг придется меня по морде бить. А "цербер", что меня сюда конвоировал - покинул камеру.
– Нам предстоит серьезно поговорить.
"А вот и глюки!", - невесело подумал я.
Для тех, кто не знает - выше назвавшийся персонаж существовал в годы царской России, до революций 1917 года - по крайней мере я знал только одного человека с таким именем и должностью. И возглавлял недурственную по продуктивности структуру - прообраз современной контрразведки. Которая, меньше чем за десять лет вскрыла больше заговоров против государства российского, чем можно было предположить от новой службы. Что сказать - закономерно, что в "тайную стражу" издревле попадали люди, способные питаться подножным кормом, жить в постоянном напряжении, но, радеть за интересы Родины. И, Лавров среди них - настоящая легенда.
И, чуют мои внутренние органы - именно легенда передо мной и сидит. Что порождает множество новых вопросов.
– Эхм...
– я замялся. Нет, конечно же, правила приличия для меня - святое. И представиться нужно. Но, абсурдность ситуации меня несколько коробила. Хотя, больше меня задело то, что эти шутники, которые устроили весь этот спектакль (а кроме как примитивной шуткой это быть не может - не переместился же я во времени!?), не придумали ничего, кроме как нацепить на себя личность легенды контрразведки.
– Недурственно, конечно получился розыгрыш у вас, кем бы вы ни были. Но, вот только страна, в которой работало Разведывательное отделение - развалилась в 1917 году. Могли бы придумать сказку получше. У меня, конечно, после солнечной вспышки мозги запеклись, но не настолько же...
Пока я говорил, я видел, как на лице Лаврова в свете керосиновой лампы появляются все новые и новые тени. Казалось, за те пару секунд, которые были мной потрачены на разоблачительную тираду, мой собеседник посерел лицом и состарился лет на пять.
– Складно поете, голубчик, - он прищурил глаза так, что в полутьме его можно было принять за азиата. Старого учителя кунг-фу, проживающего высоко в горах Памира и ожидающего пришествия нового ученика, способного постичь все тайны и премудрости древнего боевого искусства.
– Но, в своей революционной браваде, вы упускаете, что на дворе почти как месяц 1904 год, а никак не напророченный вами 1917...