Катарсис империи
Шрифт:
К их же счастью, Лавров мастерски сглаживал ситуацию. Всецело преданный своей профессии, он не оставлял попыток выведать у меня сведения, которые могли бы представлять интерес для него и государства в целом.
Оно и понятно - неизвестно каков будет результат разговора с государем. Может я недолго проживу. А Родине мои знания лишними не будут.
Впрочем, я сразу дал понять, что делиться информацией вот так сразу не собираюсь. Конечно, изучить и в конце концов - после многих опытов - повторить некоторые из тех вещей, что были мне
Наконец, граф Гейден появился в комнате.
– Государь готов принять вас, - флигель-адъютант жестом поманил к себе.
Мы с Лавровым уже были готовы последовать за графом, когда последний, в очередной раз дежурно улыбнувшись, огорошил меня своей фразой.
– Владимир Николаевич, вам придется обождать здесь, - он жестом указал на кресла, в которых мы с контрразведчиком провели последние три часа. И, прежде чем Лавров смог что-либо возразить, граф добавил:
– Государь примет вас позднее, - сообщил он Лазареву.
Николай, последний русский император, принял меня в рабочем кабинете.
Едва за моей спиной закрылись двери кабинета, я остался наедине с молчаливой фигурой, сидящей за рабочем столом. Царь ни слова не говоря жестом предложил мне присесть за противоположный от него конец стола. Но, даже когда я оказался в считанном метре от государя, тот не оторвался о чтения бумаг, разложенных на его столе.
Отчего то на ум пришло высказывание, что монархи и их потомки - это порода особенных людей, воспитавших в себе лучшие качества своего народа. И только сейчас до меня дошел весь смысл этой фразы.
В одной комнате сидели русский царь и пришелец из будущего. Один правит страной, другой - знает судьбу этого правления. Объединив наши усилия, мы оба сможем привести Россию не только к победе в русско-японской войне, но и сделать одним из мировых лидеров.
Безусловно, Николая одолевали те же самые мысли. Но, он и виду не подал, что его как-то беспокоит встреча с будущим. Хотя, будь я на его месте - у меня бы уже сердце выскочило из груди.
Ан нет - порода. Каким бы я важным или сверхважным не был, ради меня одного Николай не отложил рутинных дел. Как непривычно видеть правителя, который не гонится за сиюминутной выгодой.
Впрочем, возможно император справедливо рассудил, что, куда я денусь из матушки-России...
Наконец, после длительного ожидания, царь отложил в сторону рабочие бумаги и обратил свое внимание на меня.
– Илья Сергеевич, я внимательно изучил предоставленный мне доклад, написанный ротмистром Лавровым,- мягкий и вкрадчивый тон императора казалось врезался в уши. Или, это от волнения?
– Вы изложили все довольно коротко и сухо, но, основную цель вы вкладывали не в полноту изложения, не так ли?
– Все верно, государь, -
– Я изложил лишь основные моменты, в большей степени сделал упор на оценке положения в стране после поражения...
– Считаете, что поражение неминуемо?
– Царь едва заметно повел бровью. Ну все, приехали. Его царскому величеству не нравится будущее. Сейчас меня под белы рученьки утащат в камеру, где начнут допрашивать. По всей строгости военного времени.
Ну, что я говорил. Вот уже и за колокольчиком потянулся.
– Простите мне мои манеры, государь, - спасибо всем тем, кто занимался со мной риторикой.
– Но, я от волнения, обуявшего меня при встрече с Вашим Величеством, совсем забыл поздравить Вас с наследником.
Николай, протянувший руку за колокольчиком, на мгновение замер. Оно и понятно - столько лет он ждал сына, а тут я говорю ему такое.
Впрочем, судя по его реакции - император о наследнике не просто не подозревал - он и про беременность жены не знал.
– Позвольте, но откуда...
– Ваше Величество, - я заметил, что царь слегка опешил от моего сообщения, поэтому, стоило ковать железо, пока горячо.
– Не берусь указывать вам, что нужно делать, но, быть может, для установления между нами взаимопонимания, вам стоит подтвердить у своей супруги правильность моих слов? Возможно, тогда у вас будет меньше сомнений в отношении того, что я хочу вам рассказать.
Все таки, колокольчик зазвонил. Но, вместо ожидаемых мной гвардейцев, в кабинет заглянул Гейден, которому император поручил подать обед для меня и Лаврова в одной из обеденных.
Сам же Николай не прощаясь оставил меня, поспешно скрывшись в лабиринте дворцовых комнат.
Лавров, надо отметить, не на шутку испереживался, за то время, что я отсутствовал. Тем неожиданней для него было то, что по заявлению графа, аудиенция у царя не окончена, а лишь отложена на некоторое время. Проводив нас в небольшую комнату, где слуги спешно сервировали стол, граф покинул нас.
– Что-то произошло?
– Едва прислуга ушла, Лавров накинулся на меня с расспросами.
– Государь так быстро вышел из кабинета, что я подумал о самом скверном.
– Не думаю, что император поверил вашему докладу относительно меня, - нужно отдать должное - готовили во дворце в сто крат лучше, чем в самых элитных из ресторанов сто десять лет вперед.
– И я дал ему информацию, которую он может проверить лично.
Видимо, мои слова несколько успокоили контрразведчика, поэтому, он некоторое время молчал.
Спустя час, в течение которого я успел подробно рассказать Владимиру Николаевичу о деятельности австро-венгерской разведки и отдать должное хорошему чаю, не говоря уже о восхитительном супе, аналогов которого я в будущем не встречал, нас вновь посетил Гейден.