Катарсис. Северная Башня
Шрифт:
Ещё шаг. Мат. Выстрел в эту мерзкую харю. Вижу, как с золотистой вспышкой в глубине копоти исчезает полчерепа.
Ещё шаг. Красный, с золотом латуни цилиндр гильзы, слегка дымя, летит по параболе. А патроны – тю-тю! Боёк сухо щелкает.
Мальчишка поднялся, занёс меч над головой и летит на этого урода. Наивный албанец. Тут полный заряд дроби помповика не прикончил этого урода, что ты сделаешь своей ковырялкой? А вон и ещё двое реконструкторов бегут. Эти ряжены в крестьян замкадовских, с топорами.
Из обезображенной
– За ВДВ!
Размахиваюсь помповиком, как дубиной. Парень опускает меч в мощном ударе. Что-то «…фальконе». Крестьяне с топорами не успевают.
Дорогостоящая, инструктированная по стали, расписанная резьбой по дорогому дереву дубина, бывший помповик «тюленя», походя смахивает копоть, врезается в челюсть урода. Туда же, но с другой стороны – меч паренька.
Как перезрелый кочан капусты, голова урода слетает с плеч.
Такая злость меня охватила, что бью ногой со всего набранного разгона в корпус обезглавленного урода. Тело, как пустое лукошко из ивовых прутьев, улетает.
Мне этого мало. Уже разбитое ружьё (будто не по шее хмыря бил, а по связке арматурных прутьев) со всего размаха опускаю на кочан черепа этого хмыря. С треском череп лопается, разбрасывая копоть и брызги зелёного огня.
Меня сбивает с ног один из крестьян. В злости вскакиваю, хочу и ему вмазать. Но крестьянин на меня не смотрит, а косится на это зелёное пламя, что-то буробит. Второй крестьянин, молодой, и блондин-мечник тащат в сторону тело человека с голосом Олега.
– Что это, чёрт возьми, происходит?!
Крестьянин тянет меня за рукав куртки. По-прежнему буробит что-то на венгерском. Или на хорватском, а может, ещё каком-то. В языках я не силён. Тычет в зелёный огонь. Вижу, как язык пламени, как живой, прыгнул к одному из тел, явно не живому – с лицом, смотрящим себе в спину, жить сложно. А тело задёргалось.
Крестьянин заорал, прыгнул к телу, взмах топора – голова катится в сторону. Конвульсии прекратились. А мужик с топором довольно живо отскочил от метнувшегося к нему зелёного языка пламени.
Демонстративно. Я тоже увернулся пару раз от слишком активного пламени, оттащил в сторону тело реконструктора за ногу. И ещё одно.
Всё. Пламя стало выдыхаться. Гаснуть.
– Твою мать! Реконструкторы туевы! Что вы тут наворочали?
Буробят на своём цыганско-мадьярском. Туристы хреновы. Понаехали! Безобразничают! Что вам в своих Европах не хулиганится? Набедокурили! Этот химический огонь тут лес на десятки лет отравит!
Опасность миновала, мне сразу поплохело. Отвернувшись, тщетно выворачивал пустой желудок. Стыдно. Как новобранец. Ну, мне ещё не приходилось участвовать в реалиях фильма «Обитель зла». И участвовать во вскрытии «Муравейника» Зонтика-«Амбреллы». И Люды Ёвович рядом не наблюдаю.
А дальше вообще туши свет! В прямом смысле. Сомлел, как барышня тургеневская.
Глава 2
Опять лежу в давешнем «нигде». И опять этот светящийся дед.
– Справился, молодец, – слышу я у себя в голове.
Я в оху… в недоумении. Чё за хрень творится?
– Да, вечная спешка. Вроде и бесконечность имеется, а всё одно не успеваешь на вашу прыть реагировать.
И ты думаешь, это что-то прояснило?
– Ты должен понять главное…
Ложки не существует.
Тишина.
– А… Вот вы! Всё у вас… А я думаю, какая ложка? Не отвлекай!
Так, дед, похоже, мысли мои читает. Ну, точно, морда довольная, как у кота, стырившего колбасу. Не ндравится? А неча по чужим бестолковкам шариться!
– Да, с коммуникацией тоже надо что-то делать… Вроде не сильное нарушение… Вот. Встроил в твою, как сам говоришь, бестолковку мемоблок-дешифратор. А то повесят, а ты и знать не будешь, за что. Или голову отрубят. Или четвертуют. Или колесуют…
Хватит! Садист.
– А, ну, да. Отвлёкся. Главное, это не Земля. Понял? Это другой мир.
– Зачем?
– Так надо, – отмахнулся дед, сосредоточенно всматриваясь мне в переносицу.
– И что я должен делать?
– Не могу сказать. Это будет прямым вмешательством. Да как же он был силён, неупокоенный! Дай-ка уберу! Вот, так лучше. И это тебе тоже без надобности!
Из моего кармана выплыла пластинка с надгрызанным яблоком, исчезла в рукаве деда. Во как, у меня мобилу отжали! А дед – гопник! Улыбается.
– Так что же мне делать?
– Как у вас говорят, следуй зову сердца.
– А-а, иди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Стандарт. Для сказки.
– Сказка – ложь…
– Я помню про намёк.
– Всё, пора мне. Да, тело тебе я чуть подправил. Так проще будет. А то отбросишь копыта в самый неподходящий момент и дело завалишь. А мне следующего искать? И так схватил, что попало!
Дед сокрушённо махнул рукой, но голос в голове продолжил рокотать:
– Выглядеть будешь так же, как привык, а физиологически – здоров. Так сказать, бонус за прохождение миссии. Да, эту хлопушку не бросай. Кровь в ней моя. Сгодится.
– Как?
Дед покачал головой. Туман немного рассеялся, появилась давешняя поляна, камни. А вот и вытравленное пятно.
– Ай-яй-яй! Надо травушке помочь, – сокрушается дед.
Проходит прямо в центр выжженного, вытравленного пятна.
– Покойся с миром! – провозглашает он.
Сияние, лёгким ореолом окружающее деда, усиливается. Нестерпимый свет залил всё.
И я очнулся. Сел. Никакого деда нет. Как и не было. Народ суетится.
– Что это за хрень такая? – проворчал я, откручивая горлышко фляги. Глотнул. Вода. Просто вода. А был коньяк. Но мне сразу полегчало. Тошнить перестало, голова прояснилась.