Катарсис. Северная Башня
Шрифт:
– Чё? Опять в обычай ваш встрял?
Кузнец смеётся:
– Так ты случайно? А то ты только что поклялся – кровью и сталью.
– Нет, просто нож испачкал, – буркнул я, зализывая рану. Слюна обладает кровоостанавливающим действием.
Оберест взял мою руку, достал с пояса на пояснице флакон, капнул на ранку – стянуло, как санитарным клеем. Видя, с каким интересом смотрю на флакон, пояснил:
– Мёртвая вода. – Отдал флакон мне. И ещё один: – Живая вода. Мертвая заживляет, живая оживляет.
Отобрал у кузнеца, что играл ножом, щелчком выкидывая и складывая лезвие. Сам стал играть.
– Интересная
– Только сталь дерьмовая, – вставил я. Вот такой у меня противный характер. Не могу не обгадить радость людям. Это от усталости, невыспанности и общей раздражённости.
– Да? Хорошая, – удивился кузнец, ещё раз смотря на нож через плечо Обереста. Горн – через другое плечо.
– Вот – хорошая! – дал ему свой клинок. Вредный я. Подарок обгадил, а хвалюсь тем, что дарить не буду. Обструкции меня надо подвергнуть. Или абстракции. Ну, не кончал я в институтах!
Глаза всех троих вспыхнули.
– Дымчатая сталь! Секрет утерян при катастрофе! – выдохнул Горн.
Видя их лица, порадовался, что не пожалел тех денег, что отвалил за этот нож. Знал бы, меч купил. Булатный. И кольчугу. Титановую. И доспех. И шлем. И наручи. И на ноги. Сапоги из булата. А лучше – бронекомплект «Ратник». И пулемёт! Ещё лучше – БМП. И карандаш! Губозакаточный. В комплект к Т-72.
Убрал нож на пояс.
Когда возился, опять показалась тельняшка.
– Андр, а что значит эта полосатая рубаха?
– Знак принадлежности к моему роду войск. ВДВ. Как тебе объяснить? Небесная пехота.
– Это как?
– Падаем с неба врагу на голову. И всех рвём. Вдребезги и пополам.
Я прусь, а они кивают с важными лицами. Прикол испортили, блин! Всё приняли за чистую монету. Ах, ну да! Так же и произошло – свалился, как снег на голову, такого страшного хмыря порвал. Как раз вдребезги и пополам. И что, что сам чуть не обделался? Они же этого не знают. Противно. Весь я такой героический. Аж плюнуть хочется самому себе в лицо, чтобы этот героический образ поправить.
– Пора, – говорит Оберест, оборачиваясь. Отряда уже и не видно.
Протягиваю руку. Лицо его радостно вспыхивает, он жмёт руку. На удивлённый взгляд кузнеца юноша поясняет:
– Учитель говорил, что это знак открытых намерений у него на родине. И знак приветствия друзей.
Кузнец кивает, но руки они с сыном не жмут, а низко кланяются юноше. Парень соизволил кивнуть в ответ и побежал догонять своих бойцов. Ага, в доспехе можно и бегать! Хотя в таком – что бы и нет? Посмотрел бы, как он бегает с ног до головы закованный в сталь турнирного доспеха! Правой рукой парень придерживает меч, левой – отмахивает. Вижу, что в левой ладони зажаты мои подгоны. Щит с серой птицей прыгает на спине.
– Идём?
– Идём.
– Андр, можно вас так называть? – спросил кузнец.
– Чё-то не понял, что это началось? Чё это за «вас»? Я этого не люблю, – удивился я.
– Княжич признал вас равным, ваш сородич – учитель князя, повелитель магии…
– Ах, вот оно что! Ты это брось! Никакой я не великий. Я обычный. Более того, не очень и хороший. От хорошего жена бы не ушла, а дочь бы не пыталась убить…
Замолчал, вздохнул. Это мои грехи, мой груз на душе. И им совершенно незачем знать. Но восхищение мною, моим героическим образом в их глазах бесит. Потому как неправда. Не герой я.
– Тем более что я твой родич с севера, так? – сказал я. – А как меж собой родичи общаются? То-то же! А если путаться буду в обычаях – я с очень дальнего севера. Так и скажи. С очень-очень далёкого севера. С самой России. Там у нас росы по утрам ледяные выпадают. Часто – по голове. Потому очень много ушибленных и отмороженных. На всю голову. И всегда – зима. И каждый раз нежданно. И это… зима зелёная ещё ничё, а белая – вообще пипец!
Они сначала морщили лбы, но ржали потом вместе со мной. Похоже, дешифратор перестал сбоить. Горло только болит постоянно. Другой язык, непривычные звуки. Язык более гортанный и рыкающий. Хотя некоторые слова очень мягкие и мелодичные. Да, ладно, чё я? Просто другой язык. Помню, как меня пытались научить какому-то английскому звуку «сё». Умора. Язык так вот сверни, представь, что рот полон варёной картошки… Тьфу на этих общечеловеков! С их англядскими наречиями.
Глава 5
А лес сменился лесопосадками. Деревья ровными рядами. Чё вдруг? Оказалось, древесина, поражённая скверной, не подлежит никакому использованию. Так мне пояснили. Даже топить ею нельзя. С дымом высвобождается скверна, понемногу отравляя людей. Потому гиблые участки вырубаются, сжигаются, очищаются с привлечением клириков – священников. Или магов. Маги более универсальны: и сжечь могут, и тварей побить, и скверну изгнать, – но клирики лучше именно в очистке от всякой дряни. Одна беда – магов и клириков не хватает.
На очищенных участках высаживается лес. И только через десятилетия можно пахать и сеять. Когда почвы восстановятся. Хотя маги земли или маги жизни могут сделать и быстро, но опять же, магов мало. А специалиста найти… Дешевле так – само восстановится. Оказалось, гигантская волна не только всё порушила, но и отравила почвы морской водой, превратив их в солончаки. Потому и нужны десятилетия, пока восстановится плодородный слой.
Не знаю, я не агроном. И ни разу не почвовед. Вообще не шарю в этом. Всё моё знакомство с нелёгким трудом колхозников началось и закончилось, когда нас, лысых и зелёных новобранцев, отправили убирать за колхозников их урожай. Именно так – нам убирать вместо них. А сами местные труженики бухали. Да и мы тоже, чего уж греха таить. Уборочная была, что праздник – дым коромыслом. Все пьяны в просо!
Да и то, моё «сельское хозяйство» было необычным. У колхозников как раз случился массовый падёж скота. Причин не знаю. Но местные к трупам коров категорически отказывались подходить. У каждого в сарае своя скотина. Может, заразу боялись домашней занести? А вот солдатики халявные по определению не брезгливы, работящи, безотказны, и их не жалко. Вот мы и возили туши коровушек, волоком, тросом, трактором, до ямы, сваливали туда, засыпали толстым слоем негашенной извести и хлорки.
Много при таком подходе пойму я в весьма глубоком ремесле земледелия? Ничего. Да и дачи у меня, с сопутствующими ягодами-малинами, яблонями-вишнями, огурцами-помидорами, картохами-морковками, не было никогда.