Катарсис. Том 1
Шрифт:
— Зачем это тебе?
— Затем, чтобы, овладев этим искусством, я смогла когда-нибудь стать… — она прикусила губу, бросив на водителя косой взгляд.
— Берегиней? — закончил он.
— А что, не подхожу? — рассердилась Елизавета. — Да, у меня есть задатки, в роду полно ведьм было, но если тебе это не нужно…
— Да многовато для одного воина иметь двух берегинь, — бросил он с рассеянным видом.
— Ах так! — вспыхнула она. — Ту красавицу забыть не можешь? Ну и отправляйся к ней! Останови машину, я выйду.
Крутов послушно затормозил, но продолжать в том же духе не стал. Невзирая
— Глупая, да разве может кто-нибудь в мире сравниться с тобой? Ты моя берегиня, и никто тебя не заменит.
Елизавета перестала сопротивляться, затихла, потом спустя минуту тихо проговорила:
— Иногда я готова тебя убить… но чаще отдать за тебя жизнь. Ты меня не бросишь?
— Нет, — засмеялся Крутов. — Нам куда бы ни идти, лишь бы с вами по пути. — Тронул машину с места. — Сейчас зажжем дома камин, сварганим кофе и примемся пить блаженство. Кто нам еще нужен?
Дети, хотела сказать Лиза, но передумала. О том, что у них будет ребенок, говорить Крутову было рано. Он же снова боролся в этот момент с призраком Марии, всплывшим в памяти, и молчал до тех пор, пока не победил. Уже сворачивая на улицу Герцена, он вдруг снова впал в задумчивость.
— А все-таки странно, что дед Спиридон так быстро в меня поверил. Он же меня совсем не знал до нашего приезда.
— Знал, — опустила голову Елизавета, пряча глаза. — Ты меня точно не бросишь?
— Что ты хочешь сказать?
— Дед тебе ничего не говорил?
— Ничего, — насторожился Крутов.
— Прости меня…
— Да за что?!
— Наш приезд в Ветлугу был не случаен. Дед обратил на тебя внимание, еще когда ты барахтался в наших родных лесах.
— Каким это образом?
— Он волхв и все видит. Это он предложил мне приехать сюда… — Она посмотрела на Крутова и снова опустила голову. — Ничего случайного в мире не бывает. А теперь, если хочешь, ударь меня.
Крутов подъехал к воротам дома, заглушил двигатель, погасил фары.
— Что молчишь? — еле слышно выговорила Лиза.
— Прикидываю, куда лучше ударить, — усмехнулся Егор. — Ну и дела!
Она быстро взглянула на него, в темноте фосфоресцирующе вспыхнули белки ее глаз.
— Ты… презираешь… меня?
Он повернулся к ней, положил руки на плечи, заглянул в черные омуты глаз, угадав, что они заполнены слезами. — Я тебя люблю!
— Правда?
— Правда!
Она робко потянулась к нему губами… и целоваться в машине в полной темноте было несказанно приятно и удивительно. Очнулись они, когда по крыше кабины забарабанил дождь.
Утро выдалось на удивление тихим, кротким, теплым и солнечным, открывая сезон бабьего лета. Соответственно и настроение у Крутовых было под стать утру. Лиза умчалась на работу, напевая песенку из нового репертуара Аллы Пугачевой, а Егор целый час с удовольствием лупил ногами макивару, избивал тренировочного идола со множеством суковатых «рук» и метал в стену хозблока (бывшей конюшни) ножи и пластины. К десяти часам он был готов к активной трудовой деятельности, собрался было выезжать со двора, однако задержался: к дому подъехал
Крутов спустился в палисадник, остановился за калиткой, выжидательно глядя на гостей.
— Доброе утро, Егор Лукич, — сказал Григорьев, не вылезая из машины, только приспустил стекло. — Как поживаете?
— Вашими молитвами, Вениамин Витальевич, — усмехнулся Крутов. — Как идут дела на бензиновом фронте?
— С бензином перебоев не предвидится, — в том же тоне отозвался Григорьев. — Вы еще не надумали?
— Это вы о чем? — с наигранным простодушием спросил Егор.
Вениамин Витальевич нахмурился, пригладил пальцем усики «а-ля Соломин», окинул Крутова взглядом с головы до ног, однако же держаться он умел и нетерпения не выказал.
— Мы имели честь кое-что вам предложить.
— А я имел честь вас выслушать, — сделал безмятежный вид Егор, — и доложил своему начальству о предложении. Оно клятвенно пообещало проанализировать предложение, но восторга не выразило. Боюсь, оно откажет.
— Насколько мне известно, — хмыкнул Григорьев, — никакого начальства у вас нет, вы, как говорится, птица свободного полета.
— Ну что вы, Вениамин Витальевич, — покачал головой Крутов, — я один не летаю, у меня есть жена, куча родственников, кое-кто из них даже ходит в местных начальниках.
— Вы имеете в виду начальника РОВД полковника Качалина? Едва ли он в состоянии защитить вас от… э-э, скажем, от бандитов, Егор Лукич. Городок у нас спокойный, но разных отморозков хватает.
— Спасибо за заботу, — вежливо сказал Крутов. — Но я способен сам защитить себя от… э-э, отморозков. С весьма большим для них уроном. Однако все равно спасибо.
— Дай я с ним поговорю, шеф, — сказал здоровяк Кислярский, приоткрывая дверцу машины.
— Рано, — задумчиво сказал Григорьев. — Товарищ еще не понял, пусть подумает, прикинет плюсы и минусы. До свидания, Егор Лукич. Надеюсь, мы вас увидим в ближайшее время.
Обе машины уехали. Крутов проводил их рассеянным взглядом, побрел к дому. Потом встрепенулся и заспешил. Через полчаса он был в своем кабинете в новом здании КММ, где его ждал сюрприз: совет Клуба молодых миллионеров прислал ему письменное уведомление о том, что решено отказаться от услуг бывшего полковника ввиду его «криминального прошлого». В вину Крутову ставили и содержание под стражей в жуковской милиции, и его участие в «бандитской« деятельности на территории Брянской губернии. Каким образом это стало известно совету КММ, приходилось только догадываться. Очевидно, связи у господина Быченко, пытавшегося завербовать в свою команду полковника ФСБ, были действительно обширны, если он сумел докопаться до прошлого Крутова, о котором знали очень немногие люди, а также смог доказать совету Клуба нецелесообразность иметь дело с офицером, уличенным в неблаговидных делах.